Страница 1 из 2 12 ПоследняяПоследняя
Показано с 1 по 10 из 16

Тема: Жизнь после корта

  1. #1
    Супер-модератор Аватар для Лиза
    Регистрация
    16.10.2006
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    8,559

    Жизнь после корта

    sports.ru, 13 декабря 00:16 | автор: Вера Новикова



    Без комментариев. Анна Дмитриева
    Sports.ru открывает каникулярный цикл бесед с российскими теннисными комментаторами. Анна Дмитриева за чашкой чая рассказывает о том, как не стала балериной, о своей путеводной звезде Николае Озерове; находит Марию Шарапову эффектной и самобытной; а также формулирует свое кредо – «комментатор должен болеть».

    - Анна Владимировна, очень часто в рассказах людей, которые прошли, можно сказать, вашу школу, работали вместе с вами – хотя бы на НТВ – останавливаются на вас, вашем значении в их профессиональном становлении, благодарят... Вам действительно настолько интересно и важно передавать свой опыт, работать с новичками?
    – Когда наступил какой-то период времени, что я поняла, в принципе, если я хочу иметь будущее, я должна все-таки расстаться с мыслью о том, что я являюсь ведущим, комментатором... У женщин это бывает довольно рано. В то же время я считала телевидение своей профессией – я люблю телевидение – я поняла, что, наверное, надо будет руководить. Это было как раз время, которое совпало с тем, что мы с Алексеем Бурком пришли работать на НТВ и стали создавать новую редакцию, спортивную. Именно с этого момента и началась у меня, будем говорить, вторая жизнь, когда я получать стала удовольствие не от того, что я сама что-то делаю, а от того, что мне удается воплотить – свои, в общем, идеи – в других комментаторах, молодых ребятах, которые, возможно, идут в ногу со временем даже гораздо лучше, чем я.

    - Эти два удовольствия – они сравнимы?
    – Да, они сравнимы. Потому что, в принципе, на телевидении важен результат; важно то, что получается на выходе. Вообще-то, на телевидении всегда работает команда. Просто тот, кто находится в кадре, тот, кто является комментатором – они как бы уже напрямую доносят до зрителя те идеи, которые были созданы командой. Поэтому я вполне удовлетворялась именно тем, что те, кто работали вместе со мной... Я даже не могу сказать, что они мои воспитанники; я никогда не старалась их обрезать, что называется, мне хотелось, чтобы они сами себя раскрыли и чтобы как можно меньше на них давить, и как можно больше внушать, что они могут.

    - Обычно такое отношение выказывают те, у кого при их становлении был блестящий наставник. Кто был вашим учителем?
    – Скорее всего, первым человеком, который был со мной рядом – нельзя сказать, что он был моим непосредственным учителем; с другой стороны, я его знала с детства, вместе с ним была и в теннисе – это Николай Николаевич Озеров. Опять же, он тоже, кстати, никогда не предлагал мне какие-то свои варианты. Но всегда вместе со мной отсматривал репортажи и был очень снисходителен. Его задача была – воодушевить. Я думаю, что, в принципе, в работе с молодыми журналистами самое главное – помочь им раскрыть самих себя. А для этого они должны быть раскрепощены, должны быть свободны, должны сами заглянуть в свой собственный внутренний мир. А если им навязывать что-то, то тогда они этого не успеют сделать – будучи послушными. Но, с другой стороны, можно предложить несколько стереотипов – в тех направлениях, в которых можно развиваться. Задача человека, который старше, – во-первых, предложить весь набор вариантов, который к этому времени существовала в мире; не дать им возможности идти по простому пути, а сделать так, чтобы им было интересно идти по более сложному пути. И кроме того, помочь им, когда они чего-то достигают, предложить более сложное, более высокого уровня. Чтобы они не топтались на месте. Молодые должны идти сразу, они не должны замерзать. И они должны отделять идеал от фальши.

    - Изначально у вас было какое-то представление идеального комментатора? Оно менялось с течением времени?
    – Менялось. Очень много раз менялось, и могу сказать, что сейчас у меня точно нет представления, каким он должен быть. Есть так много разных направлений... Но самое главное, комментатор должен быть интересным – как самому себе, потому что он должен не скучать и пытаться радоваться тому, что он отражает; он должен привнести в себе что-то, что никому не известно, и попытаться это донести до зрителя. Он должен быть свободным от предвзятости. Я сторонник того, что комментатор должен болеть. Если он не будет высказывать своих симпатий, он будет фальшивым. А комментатор должен быть искренним, ему должны верить. Даже если, предположим, его симпатии принадлежат не тому, не той команде или не тем игрокам, за которых болеет какой-то зритель. А вообще комментатор не может нравиться всем. К сожалению. Мы все хотим, но так не бывает.

    - В 1972 году вы выпустили книгу «Играй в свою игру». С тех пор у вас не возникло желание написать что-то еще? Например, чтобы поделиться вашим журналистским, телевизионным опытом?
    – Когда вы задали мне вопрос, кто был моим учителем на телевидении, я сказала, что моим учителем был Николай Николаевич Озеров. Он просто был первый человек, который меня поддерживал. А вот если на самом деле понять, кто был моим учителем, так им был Юрий Зерчанинов, вместе с которым мы и писали эту книгу. Вернее, он заставлял меня думать, иногда писать – у меня все время были другие заботы, у меня были маленькие дети, я не хотела ничем заниматься, мне так и казалось, что жизнь должна быть безоблачной. И когда мы писали вот эту книгу, он всегда требовал от меня, чтобы я брала воспоминания не с первого, не с верхнего ряда, и даже не со второго, а чуть глубже. Чтобы я пыталась выковырять изнутри вот ту сущность, которая составляла на каждом этапе моим маленьких ранних забот главное. Именно идя по этому пути, я, собственно, и становилась комментатором.

    - Некоторые ваши коллеги-комментаторы, с которыми я уже общалась, сравнивали свою профессию с профессией артиста. Вы никогда не жалели, что променяли пуанты на теннисную ракетку? Ведь вы хотели стать артисткой, балериной.
    – Я не была балериной. Я хотела быть – но все в детстве хотят быть артистками, балеринами... Хотя, возможно, будь я сейчас маленькой, может быть, хотела бы быть банкиром (смеется). Это случайно произошло. Меня, как всех девочек, которые в том возрасте, когда они должны быть чем-то заняты, отдали в детскую секцию. У меня довольно быстро все получилось. Но никому в голову не приходило, что для меня это станет на всю жизнь занятием. Но так сложилось. Наверное, я иногда думаю, что, на самом деле, можно было сделать что-то более серьезное. Но, когда я закончила университет и когда я поступала работать на телевидение, у меня был выбор. Я могла пойти в отдел культуры, где я могла бы рассказывать о том, чего я не знаю и о чем я только что прочитала; и могла пойти в отдел спорта, где могла бы рассказывать о том, что мне известно. Мне казалось на том этапе, что мне есть, что рассказать. Поэтому я, наверное, во второй раз предпочла спорт.

    - Вы, если я не ошибаюсь, закончили филологический?
    – Филологический, французское отделение.

    - Почему именно филология?
    – Почему? В том возрасте, 18-19 лет, когда ты поступаешь в университет, ты особенно не знаешь, чем заниматься всерьез. При этом я хорошо играла в теннис. Я, честно говоря, побаивалась, что могу не потянуть... Вообще мне хотелось в медицинский. Думаю, это одна из наиболее ценных специальностей. Но тогда мне, наверное, надо было бы уже не играть в теннис. И я поняла, надо выбирать что-то, что можно совмещать. А мои родители не могли мне позволить не заниматься ничем (смеется). Как, наверное, мне хотелось в этом возрасте. Поэтому пошла на филологический.

    - Но ведь на тот момент уже отдельным факультетом была журналистика...
    – А я не предполагала того, что я буду журналистом. Я даже об этом не думала. Филологический факультет – это все-таки факультет, где тебе дают хорошее образование, язык, знания. Наверное, меня направили родители туда в первую очередь. Я в то время была уже чемпионкой, на «Уимблдоне» выступала. Наверное, они хотели, чтобы у меня получилось и с образованием, и чтобы я не оказалась неучем.

    - Вы говорите, что в журналистику вы не собирались. Как же так сложилось, что все-таки вы в нее попали?
    – Когда я закончила свой факультет, у меня было не так много выбора. Либо ты наукой занимаешься, либо ты преподаешь в школе. Или где-нибудь, может, еще. Мне показалось, что на телевидении гораздо интереснее (смеется). Плюс, опять же, я тогда серьезно играла в теннис.

    - Теннис, частью которого были вы, теннис советский, и теннис сегодняшний, постсоветский... Они абсолютно разные? Или есть какие-то точки соприкосновения, есть общие черты?
    – Наверное, конечно, общие черты есть. Характер современных российских теннисистов, безусловно, является продолжением характера бывших советских игроков. В общем, они как-то... родственны. Ведь у нас были и грузины, и эстонцы, и украинцы – сейчас мы говорим преимущественно о российских игроках. Хотя мы следим и за всеми теми, кто представляет бывшие советские республики, они нам тоже близки. Просто, во-первых, современный теннис ничего общего не имеет с тем теннисом, который был в нашей жизни. Он стал атлетичным видом спорта. Тогда он таким не был – хотя нам казалось, что нагрузки те же. Теннис очень стремительно идет вперед. Новые технологии производства ракеток создали теннис более быстрый, более резкий. Смотреть на тот теннис, который был в нашей жизни, и сравнивать его с тем, что есть сейчас – это практически разные виды спорта.

    - Есть ли что-то в современном теннисе, в современных теннисистах, что вы не принимаете? Какие-то манеры поведения на корте, крики при нанесении ударов, например.
    – Крики? Ну да, они начались где-то с Моники Селеш. Сейчас это свойственно Маше Шараповой. В принципе, крики – это следствие так называемой американской школы. Она существовала всегда. И даже в наше время были теннисистки, которые как бы стонали на выдохе – это считается, так сказать, полезным, для того, чтобы получился расслабленный, естественный удар. Может быть, современные некоторые теннисистки чуть злоупотребляют этим. Нет, вы знаете, я достаточно спокойно отношусь ко всему, что могло бы раздражать людей старого поколения, в сравнении с теми, кто живет сейчас и создает нашу жизнь сегодня. Именно поэтому, наверное, мне и интересно работать с молодыми. Я не хочу им навязывать свое. Я хочу увидеть у них что-то интересное, что может двинуть любую профессию вперед. И с этой точки зрения я с интересом наблюдаю за всеми теннисистами, теннисистками – нашими теннисистками... Всеми они мне по-разному интересны, не все, быт может, симпатичны, но это вопрос времени (смеется). Когда они повзрослеют, они станут другими.

    - А кто на данный момент является вашей теннисной музой? В 2000 году ей, если я не ошибаюсь, была Елена Дементьева.
    – В 2000-м? Вы знаете, Дементьева мне вообще нравится очень. Как девочка, как теннисистка. Может быть, не все у нее мне кажется совершенным, но это индивидуальность очень яркая – с одной стороны; и очень естественная – с другой. Потому что она имеет интеллектуальную основу. Это не так часто бывает в жизни вообще и в спорте в частности. От Дементьевой никогда нельзя ждать каких-то выходок, которые нехарактерны для воспитанных людей. Но как игрок, вот такой вот, совершенный, игрок... Трудно сказать. Сейчас нет таких игроков, которые были бы стопроцентно универсальны. Я болею, в первую очередь, конечно, за Дементьеву; в некоторых случаях мне очень импонирует игра Кузнецовой – если она может владеть собой. Светлана имеет очень разностороннюю подготовку, но ей не хватает немножечко устойчивости нервной системы. Я думаю, что следующий год может стать ее годом. В какой-то степени. Посмотрим. Ну и Маша Шарапова. Потому что она очень эффектна и самобытна. И, когда она представляет нашу страну, ее очень приятно комментировать.

    - Вы ожидаете волны теннисистов/теннисисток из какого-то нового региона, страны? Несколько лет назад все говорили о нашествии русских, затем наступила, скажем так, сербская волна, сейчас начинают уделять больше внимания китайским спортсменам... Возможны, к примеру, теннисисты из Африки?
    – Я думаю, что нет. Есть, конечно, Марокко, Египет – если говорить о Северной Африке. А центральная... нет пока. Там просто нет школы. Зато в Южно-Африканском Союзе много, это теннисная страна. Плюс есть бывшая Родезия – теперь она... Зимбабве. В наши времена создавали основу, создавали моду на теннис представители США и Австралии. Европейцы как-то заметно отставали, лишь иногда, за счет каких-то ярких индивидуальностей, они выскакивали вперед. Сейчас пальма первенства перешла к Европе – в самых разных проявлениях. Тот же Федерер, тот же Энди Маррей, те же сербские теннисисты... И французы время от времени. Хотя во Франции сейчас превалирует все-таки темнокожее представительство. Я думаю, что в Китае, безусловно, должно что-то произойти. Китайцы в спорте сделали баснословные шаги. Другое дело, что сейчас, пока после Олимпиады не появилось ничего нового. Может быть, это была единовременная вспышка, при подготовки к Играм в Пекине. Это я пока не знаю. Но я думаю, что азиаты самые разные – и из Таиланда, и из Кореи, и из Китая – в скором будут говорить о себе.

    - Телеведущая Марианна Максимовская на вопрос, не устала ли она за почти двадцать лет каждый день вести информационную передачу, отрезала, что «новости – это постоянный драйв, от этого невозможно устать». У Вас так же?
    – Ну это не совсем так. Телевидение – это тоже постоянный драйв. От телевидения невозможно устать. Но вы знаете, в общем, если говорить о том, чтобы руководить большим коллективом, то я подумываю о том, чтобы все-таки уйти в сторону и дать возможность молодым управлять этим кораблем – более, быть может, современно. А в каком-то качестве пока еще сохраняться в каком-то качестве в своей редакции... Тоже, вы знаете, можно быстро уйти; потому что я тоже могу стареть. Ну, как-то... Я найду себе применение. Я думаю, что пока еще я могу.
    Если тебе 17 и ты не революционер - у тебя нет сердца, а если ты революционер в 50, то ты - идиот...

  2. #2
    Супер-модератор Аватар для Лиза
    Регистрация
    16.10.2006
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    8,559

    Жизнь после корта

    sports.ru? 16 декабря 00:46 | автор: Вера Новикова



    Без комментариев. Александр Метревели
    Sports.ru продолжает каникулярный цикл бесед с российскими теннисными комментаторами. Александр Метревели за чашкой чая сожалеет, что спорт ушел с общедоступных телеканалов; признается, что понятия не имел про «АДАМов», и предрекает Елене Дементьевой будущее хорошего теннисного комментатора.
    - Александр Ираклиевич, на последней церемонии вручения «Русского Кубка» вы стали лауреатом в номинации «Вклад в развитие тележурналистики»...
    – Этот приз был, наверное, оценка не только моей работы, но и всей нашей компании; то, что Анна Владимировна Дмитриева открыла теннисный канал. Подобный формат существует только в Америке, но вряд ли он сможет с нами конкурировать – у нас закуплены права на прямую трансляцию большого числа важнейших соревнований. Поэтому, на мой взгляд, в большей степени это заслуга канала. Работаем мы очень много, иногда на одной неделе у нас выпадает по 3-4 турнира. Но в то же время это очень здорово для любителей тенниса, для игроков, чтобы они имели возможность проанализировать, посмотреть и свои игры, и игры своих соперников.

    - И все же была отмечена конкретная персона, вы. Что именно для вас подобная награда значит?
    – Ну что для меня? Конечно, всегда, когда отмечают, приятно. Я с самого начала не был профессиональным комментатором, совершенно случайно подключился к этому делу. Ну а потом затянуло, мне понравилось. Наверное, получилось.

    - А как так получилось, что вы подключись к работе теннисным комментатором на телевидении?
    – Когда еще только-только начинались трансляции теннисных турниров, Анна Дмитриева меня привлекала, когда у меня было свободное время. Это начиная с основного НТВ, когда они еще транслировали теннис, затем уже НТВ Плюс. Хотя были какие-то редкие передачи, в которых принимали участие, но это все было так, не очень серьезно. А вот с появлением спортивных каналов НТВ Плюс – там уже все немножко по-другому началось, на профессиональном уровне. Позднее она пригласила меня, чтобы я работал вместе с ней.

    - Теннис на отечественном ТВ, насколько мне известно, начали транслировать во времена горбачевской гласности. Примерно тогда же, в 1988 – если верить вашим биографиям в интернете – вы пришли в «Грузинское телеграфное агентство» в качестве обозревателя...
    – Это было временно, нельзя сказать, чтобы было долго... Но это совсем другая журналистика. Телевизионная журналистика и просто журналистика – это разные вещи. В свое время это было наиболее подходящим для меня. В принципе, вариантов было не так много: или пойти по спортивной линии в Институт Физкультуры, как делали и делают большинство спортсменов, или выбрать что-то такое, чтобы давало тебе возможность какой-то свободы, потому что, опять-таки, работать с 9 до 6 было бы трудно, не привык я к такому образу жизни. А журналистика давала какую-то свободу.

    - Вы помните свой первый телевизионный эфир?
    – Первого эфира не было как такового. Точнее, я его не помню. А вот интересно, знаете, больше такой практики и не было, наверное, никогда и ни у кого. Анна Дмитриева приезжала как-то в Таллинн, на зимнее первенство советского союза, так оно называлось. В закрытом помещении. Она взяла микрофон и при каждой смене сторон брала у меня интервью, а я играл. Допустим, играл финальный поединок, и каждый раз при переходе она меня спрашивала, как я играл эти геймы, как буду играть следующие геймы. Конечно, в то время это еще можно было себе позволить, правила позволяли. А сейчас это, конечно, уже из области фантастики.

    - Помимо этого у вас были еще какие-то запоминающиеся эфиры? Когда вы уже выступали перед микрофоном в качестве комментатора?
    – С точки зрения своей работы я не могу чего-то такого вспомнить; мне, скорее, больше запоминается эмоциональная сторона. Сами матчи, которые я вижу. Во-первых, конечно, это командные соревнования, они всегда стоят как-то в памяти особенно, отдельно. Это Кубок Дэвиса, когда Россия выиграла впервые, 2002 год. Это было незабываемо. Всегда, когда делаешь что-то впервые, это остается в памяти надолго. Ну и матчи звезд, теннисных звезд, допустим, Сафин тот же, когда он выиграл своей первый турнир «Большого шлема», US Open в 2000-м. Это было действительно здорово.

    - Смею предположить, что всем этим победам вы были свидетелем вместе с Анной Дмитриевой... За долгое время совместного творчества у вас не было случаев, чтобы вы ругались друг с другом во время репортажа?
    – Без этого нельзя. Тем более, когда ты работаешь подряд по 10-12 часов, накапливается усталость, а мы все-таки уже немолодые люди. Но все это должно быть в рамках каких-то. Конечно, бывают какие-то недопонимания, что мы не до конца о чем-то договорились. Потом, по истечению времени, мы понимаем, что все это была глупость.

    - Кстати, ваш тандем многие болельщики сокращенно называют «АДАМ». Как вам нравится такая аббревиатура?
    – Я такого не знал. А кто так называет?

    - На различных интернет-форумах, например.
    – Ну, если называют, значит, им так удобнее.

    - Вы вообще интересуетесь, как о вашей работе отзываются зрители?
    – Конечно, интересуюсь, безусловно, стараюсь быть в курсе дел. Бывает, что тебе самому не нравится, как ты провел какой-то репортаж. Иногда бывает очень утомительно, потому что бывают дни, когда по 10, по 11 часов приходилось разговаривать, вести репортажи. Это, конечно, утомительно очень.

    - Эфиры по 10-11 часов приучили вас чем-то запасаться? Что вы обычно выпиваете/перекусываете во время перерывов?
    – Ничего специально я никогда не готовлю. Так, если получится на ходу что-то перекусить. Тяжело, но тяжело не только в физической плане. Когда ты ведёшь десять часов подряд, уже просто не помнишь, что ты там говорил пять часов назад, говорил это, или не говорил. Такие проблемы возникают. А проблемы перекусить, выпить кофе – это ерунда по сравнению с тем, какая нагрузка. Надо же что-то новое сказать, что-то интересное. А все уже как-то забывается.

    - А за голосом как-то ухаживаете, бережете? Все-таки все те же 11 часов в прямом эфире не могут не сказываться.
    – Поберечь голос – это как-то не так, чтобы часто нужно... Хотя, конечно, на таких турнирах, как, к примеру, Кубок Дэвиса, когда два пятисетовых матча, по десять часов ведешь...

    - В работе комментатора очень важны тембр, манера речи. Вы не занимались постановкой голоса, техникой речи?
    – Нет, я ничем таким не занимался. Возможно, для меня это не так важно было, важно было донести до телезрителей свое понимание игры, пожалуй. Не постановка голоса, дикции, не построение фраз, а именно это. Первое время мы ограничивались тем, что только рассказывали о теннисе, потому что мало кто был с ним знаком, большой аудитории не было. Постепенно, постепенно это уже превратилось в профессиональные такие репортажи – уже не для любителей, не для начинающих, а для тех, кто уже что-то понимает. Именно донести до зрителя – для меня это главное, а не то, как донести.

    - Считается, что спортсмены – очень суеверные люди. Из своего спортивного прошлого вы принесли в телевизионную деятельность какие-то суеверия?
    – У меня нет никаких суеверий. Единственное, я для себя четко определил, что всегда надо хорошо готовиться. Наверное, это у меня и осталось еще со времен выступлений в спорте – я понимал, что к каждой встрече надо готовиться, и так же я готовлюсь к репортажам.

    - Можете рассказать, как именно вы готовитесь к репортажам?
    – В теннисе сейчас столько игроков, столько соревнований, что все это держать в голове, в памяти очень сложно. Забывается. Поэтому надо обновлять каждый раз, смотреть, просматривать, знать результаты прошлых турниров, дополнительную информацию касательно самих игроков.

    - А вам никогда не было интересно сменить, скажем так, профиль? Точнее, начать комментировать что-то отличное от тенниса, какие-то другие виды спорта?
    – Я настолько занят своим видом спорта, что мне времени не хватит на что-то другое. Я считаю, для того, чтобы хорошо комментировать, нужно хорошо знать вид спорта. А хорошо знать вид спорта... Раньше я разбирался в футболе, сейчас уже не так, потому что сейчас много команд, много трансляций. У нас слишком большой объем своей работы, чтобы еще о чем-то думать.

    - Ну хотя бы в теории?..
    – Ну если практики нет, откуда теория появится?

    - А есть кто-то из российских игроков, кого вы видите в будущем неплохим комментатором?
    – К сожалению, нет. Хотя, быть может, Лена Дементьева бы могла. У нее неплохо язык подвешен, она хорошо связывает слова, умеет преподносить свои мысли. Лена как раз, возможно, могла бы. Но от нее будет зависеть. Дементьева еще играет, никто не знает, когда она закончит; потом нужно будет семью создавать, детей рожать. Вы же понимаете, что комментировать – это работа. А работа требует больших усилий, это не так-то просто. Конечно, можно прийти один раз, так, поболтать. Но работать регулярно, постоянно – это не так-то просто.

    - Вы упомянули Елену Дементьеву... В интервью журналу PROспорт Елена сказала, что, на ее взгляд, российским комментаторам не хватает патриотизма. Вы разделяете ее точку зрения? На ваш взгляд, комментатор в первую очередь должен быть патриотом, или все-таки быть объективным?
    – Комментатор должен оценивать объективно. А патриотизма на нашем телевидении и так вдоволь – посмотрите первый и второй каналы, и вы все поймете.

    - По вашему мнению, в условиях, когда на общедоступном телевидении тенниса практически не осталось, можно действительно говорить о вкладе в развитие телевизионной журналистики?
    – Да не просто теннис ушёл, а весь спорт ушёл. Очень редко когда какие-то матчи показывают, разве что что-то действительно важное, вроде футбола Россия-Словения. С общедоступного телевидения ушёл весь спорт, и это очень обидно. Если взять другие страны, то в субботу-воскресение по всем каналам – трансляции спортивных соревнований. У нас пока до этого не доросли.

    - Дмитрий Дибров еще будучи телеведущим как-то привел свою шкалу оценки ведущего. По Диброву, ведущий хороший – это тот, кто работает для зрителя; ведущий средний – тот, кто полностью сконцентрирован на своем герое, на предмете своего рассказа; ведущий плохой – тот, кому больше всего важен он сам. Вы сами к какому из данных определений можете себя отнести?
    – Самому себя, наверное, оценивать не стоит, но для меня главное – донести до зрителя своё понимание игры. И, наверное, сейчас, из-за того, что аудитория расширилась, многие уже давно читают, черпают знания из интернета. Сейчас есть широкие возможности узнать и результаты, и биографию того или иного спортсмена. Наверное, сейчас уже всё важнее и важнее становятся какие-то детали. Мы с Анной Владимировной сейчас уже часто уходим в обсуждение не конкретно игры – игра есть игра, только вести счёт тоже не столь интересно телезрителям. А так, какое-то сочетание и ведения игры, своё видение игры, но чтобы было интересно и широкому кругу зрителей. Сейчас увеличилась аудитория. С одной стороны – какая-то её часть стала более профессиональной, с другой – её число значительно возросло. Рассказать то, чего нет в интернете.
    Если тебе 17 и ты не революционер - у тебя нет сердца, а если ты революционер в 50, то ты - идиот...

  3. #3
    Мэтр Аватар для григорий
    Регистрация
    19.01.2007
    Адрес
    москва
    Сообщений
    4,313

    Жизнь после корта

    -
    По вашему мнению, в условиях, когда на общедоступном телевидении тенниса практически не осталось, можно действительно говорить о вкладе в развитие телевизионной журналистики?
    – Да не просто теннис ушёл, а весь спорт ушёл. Очень редко когда какие-то матчи показывают, разве что что-то действительно важное, вроде футбола Россия-Словения. С общедоступного телевидения ушёл весь спорт, и это очень обидно. Если взять другие страны, то в субботу-воскресение по всем каналам – трансляции спортивных соревнований. У нас пока до этого не доросли.
    А с Нового года ещё и канал спорт закрывают. Теперь только одна агитация за власти и оболванивание пойдёт из зомбоящика.

  4. #4
    Супер-модератор Аватар для Лиза
    Регистрация
    16.10.2006
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    8,559

    Жизнь после корта

    Приятная НОВОСТЬ для Григория... :D А может и не очень приятная...
    В новом году из телеэфира исчезнет телеканал «Спорт». На привычной для зрителя шестой метровой частоте появится телеканал с новым логотипом и новым названием: «Россия-2».
    По словам главы ВГТРК Олега Добродеева, показ основных спортивных соревнований будет продолжаться еще по крайней мере два-три года. Сохранит ли канал спортивную сетку по истечении этого периода, Добродеев не уточнил. В то же время он отметил, что в феврале эфир «России-2» будет максимально отдан под Олимпийские игры в Ванкувере.
    По словам Добродеева, программное наполнение «России-2» будет меняться постепенно, в три-четыре этапа. Из нововведений Добродеев назвал выпуски новостей, кино в стиле арт-хаус, а также популярные зарубежные сериалы. Новая целевая аудитория была определена как люди в возрасте 25-55 лет, сообщает «Коммерсант».
    Если тебе 17 и ты не революционер - у тебя нет сердца, а если ты революционер в 50, то ты - идиот...

  5. #5
    Мэтр Аватар для григорий
    Регистрация
    19.01.2007
    Адрес
    москва
    Сообщений
    4,313

    Жизнь после корта

    Так я об этом уже писал. Деньги жалеют на показ спорта по телевизору.
    На всём экономят эти бездари у власти.

  6. #6
    Супер-модератор Аватар для Лиза
    Регистрация
    16.10.2006
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    8,559

    Жизнь после корта

    Газета "Советский Спорт" , 10 сентября 2010, №136(18213), автор - Зильберт А.

    Комментатор «НТВ–Плюс» Анна Дмитриева: Раньше я критиковала всех и вся! Интервью

    Наш спецкор побеседовал в Нью-Йорке с финалисткой юношеского Уимблдона-58 Анной Дмитриевой – о теннисе и комментаторской профессии.
    В первый же день турнира с Анной Владимировной приключилась настоящая беда: падение по дороге в комментаторскую кабину обернулось для нее немедленной отправкой в клинику и посещением стоматолога. Удивительно, но уже через день шеф, как ее называют здесь многие подопечные, был в строю. Причем не только руководил процессом, но и комментировал!

    «РАБОТАЛИ С МЕТРЕВЕЛИ ЗВУКОРЕЖИССЕРАМИ»

    – Что вас заставляет по сей день мотаться по теннисным турнирам? – изумляюсь. – Мельбурн, Нью-Йорк – не ближний свет...
    – Что же странного в том, что я продолжаю заниматься любимым делом, которое сама же когда-то и создала? – изумляется в ответ Анна Владимировна. – К тому же есть ощущение, что если я перестану работать, то быстро потеряю энергию. Тот, кто сильно устает на работе, меня поймет.

    – Трудотерапия…
    – Не только. Я давно занимаюсь подготовкой новых комментаторов. Но девочки, которые к нам приходят, пока полноценно работать не могут. К примеру, сильно начала прогрессировать Настя Мыскина (победительница «Ролан Гарроса»-2004), но только что родила второго ребенка. Так что у нас есть проблема с нехваткой комментаторов – особенно для женского тенниса. Поэтому в перспективе хочу поработать с теми теннисистками, которые скоро завершат карьеру, чтобы довести их до определенного уровня. А потом можно будет со спокойным сердцем передать им теннисный канал.

    – А я вас не гоню с теннисного канала – боже упаси! Просто поражаюсь, что на вас по сей день лежит неимоверная организационная работа. Без вас не справляются, что ли?
    – За много лет все привыкли, что определенный пласт вопросов я беру на себя. Настолько, что никто и не мыслит, что может быть по-другому. Ведь с чего я начинала? С ежедневных мини-обзоров турниров «Большого шлема» на Гостелерадио СССР. Очень редко удавалось дать в эфир куцые репортажи с матчей, обрезанные под 40-минутный формат. Тогда невозможно было себе даже представить, что у нас будет на турнире свой офис, студия, целая бригада журналистов и техников. Но постепенно моими усилиями все расширялось. И сейчас мы работаем с размахом, который могут позволить себе лишь три компании в мире: CBS, ESPN и Tennis Channel.

    – Прорывом стал, кажется, 1995 год, когда Россия впервые услышала ваши с Александром Метревели репортажи с Уимблдона…
    – Да, тогда мы выходили в эфир «НТВ». Смешно вспоминать, что мы тогда приехали в Лондон только вдвоем и сами выполняли обязанности звукорежиссера, орудуя всеми этими многочисленными кнопками на комментаторском пульте.

    – Появление специализированного теннисного канала на «НТВ–Плюс» стало, безусловно, прекрасным подарком всем любителям тенниса нашей страны...
    – …и ближнего зарубежья тоже!

    – Прибыльное ли это дело? Или Анна Дмитриева, пользуясь своим авторитетом, просто пробила лишний канал для своего любимого вида спорта?
    – Фокус в том, что, когда мы затевали отдельный канал про теннис, у нас уже были так или иначе куплены необходимые трансляции. Только шли они вразброс на разных каналах. И в какой-то момент мы решили, что собрать их в одном месте, сдобрив собственным программным продуктом, – более эффективный подход.
    Скажу так: показывать турнир «Большого шлема» на общеполитическом канале – это все равно что купить роскошный костюм, но выдать в эфир лишь один его рукав. Продолжая аналогии, на общеспортивном канале у тебя уже есть возможность показать зрителям пиджак. И только на специализированном теннисном можно показать обновку во всей красе.

    – И все-таки на телевидении есть жесткий аргумент – его величество Рейтинг. Каков он у теннисного канала?
    – Мы не регулярно, но делаем замеры. Рейтинг у нашего канала именно такой, который всех устраивает. Кроме этого, я могу с уверенностью заявить, что теннисного зрителя, который в стране имелся, мы полностью у себя сосредоточили, что очень важно.



    НА ПОСТУ ДИРЕКТОРА СПОРТИВНЫХ КАНАЛОВ «НТВ–ПЛЮС» АННА ДМИТРИЕВА ЗАРАБОТАЛА НЕ МЕНЬШЕ ПРИЗОВ, ЧЕМ ЗА ТЕННИСНУЮ КАРЬЕРУ. ФОТО КОНСТАНТИНА ИВАНОВА

    «ФОРУМЫ Я НЕ ЧИТАЮ»

    – Персональную статистику ведете: какой это у вас по счету US Open?
    – Не веду. Могу сказать только, что Уимблдон я освещаю с 1984 года, и перерыв у меня был всего в два года, когда я переходила из одной компании в другую. Открытый чемпионат США мы ведем с 1995-го. Один или два года, правда, не ездили в Нью-Йорк из-за кризиса – вели репортажи из Москвы.

    – Что исчезает в вашей жизни, когда вы на пару лет остаетесь без «Большого шлема»?
    – Ничего. Я всегда нахожу себе вполне достойную замену.

    – Но что-то вас все время сюда возвращает...
    – На «Большом шлеме» собирается теннисный люд со всего мира – отличное место, чтобы узнать все новости. Я и так могу быть скучна в своих комментариях, поскольку все, что могла, рассказала о теннисе. Но если еще не буду в курсе событий, это перебор.

    – Самоцензура в эфире существует?
    – Рассказываю, так или иначе, почти все, что знаю. Единственное, стараюсь поделикатнее высказываться в отношении наших игроков. Понимая, насколько уязвим каждый публичный человек, насколько болезненно он воспринимает критику. Здесь я действительно стараюсь себя сдерживать, не давать в эфир какие-то мелкие детали. Пришла я к этому, кстати, совсем недавно. Раньше я довольно огульно критиковала всех и вся. Но с нынешним поколением теннисистов мы фактически сроднились. Мы общаемся вне корта, ходим в рестораны, знаем все их беды и чаяния. Мы знакомы с их родителями.

    – А вот знаменитый журналист Лев Филатов принципиально избегал сближения со своими героями.
    – Ну мы, конечно, не со всеми сближаемся. Только с теми, кто сам хочет общения. Было бы смешно, если б мы бегали друг от друга.

    – Говорят, теннисисты ловят каждое ваше слово.
    – Да, им тут же доносят родственники, знакомые, друзья! Не успеем мы закончить репортаж, как нас уже благодарят за похвалу и обижаются на негативную оценку. Но, знаете, я считаю себя обязанной давать оценку, исходя из доброжелательного посыла. Я искренне хочу сделать их игру лучше. Сама внутренне очень тяжело переношу критику, поэтому, кстати, и форумы в Интернете не читаю – иначе просто закончу с профессией.

    – Во времена вашей игроцкой карьеры внимание к теннису было, ясное дело, совсем не таким.
    – Особенно в нашей стране. Было забавно, когда мы в паре с австралийкой Джуди Тегарт вышли в полуфинал Уимблдона. Она восторженно причитала: «Ты представляешь, что мы сделали? Завтра о тебе напишут все газеты! Ты обязательно привези мне потом вырезки!» Я-то знала, что ничего не напишут. Для смеха потом все-таки сделала одну вырезку для Джуди. Там мелкими буквами под рубрикой «Новости спорта» была написана о нас ровно одна фраза.

    «СЛЕЖУ ЗА УТКИНЫМ, ЧЕРДАНЦЕВЫМ, АНДРОНОВЫМ...»

    – Несмотря на то что вы сторонитесь форумов, позволю себе донести до вас два полярных болельщицких взгляда на положение дел в спортивном комментарии на ТВ. Одни говорят, что, дескать, были люди в наше время – Озеров, Майоров, Перетурин! А сейчас что – тьфу! Другие же призывают удалить с арены Маслаченко, Метревели, Дмитриеву и дать дорогу молодым. Вы на чьей стороне?
    – Нет пророка в своем отечестве. Те, кто на виду, всегда вызывают большее раздражение. Перетурин, между прочим, никогда не воспринимался как комментатор высокого ранга. Были Озеров, Маслаченко, Махарадзе и – все остальные. Теперь же у нас так много всего транслируется, что комментаторов тоже уйма – на любой вкус. Нравятся молодые – слушайте их, приятнее слушать опытных – пожалуйста. Хотя надо понимать, что в молодом возрасте очень трудно стать комментатором. Ведь чтобы долго в солирующем режиме разговаривать с людьми, надо иметь что-то за душой.

    – Комментаторов, может, и уйма, но ярких личностей среди них мало. Куда вообще, по-вашему, движется профессия?
    – Всегда в любой группе есть яркие личности, есть хорошие, а есть общая масса, без которой все равно не может существовать телевидение. Так было и так будет.

    – Есть у вас среди нынешних комментаторов фавориты?
    – По вполне понятным причинам, те, с которыми мы вместе начинали делать спортивные каналы «НТВ–Плюс». Те мальчики, которым нынче по 27–35 лет и которые выросли на моих глазах и при моем непосредственном участии. Одни были более послушные, чем талантливые. С ними было проще. Другие – с крутым нравом и с ними было сложнее, но люблю я их больше.
    С тем же Васей Уткиным мне в свое время пришлось провести много душеспасительных бесед. У Юры Черданцева другие сложности и другой стиль комментирования, но он мне тоже далеко не безразличен. То же самое относится к Леше Андронову. Трудновоспитуемый был мальчик, неорганизованный. Я прикладывала много сил, чтобы его не выгнали, когда в 21 год он опоздал на репортаж. Я знала, что это будет потеря, и боролась за него.



    ВАСИЛИЙ УТКИН, БОРИС МАЙОРОВ И АННА ДМИТРИЕВА (СЛЕВА НАПРАВО) НА ПОДПИСАНИИ КОНТРАКТА МЕЖДУ РФПЛ И «НТВ–ПЛЮС». ФОТО СЕРГЕЯ ПАНКРАТЬЕВА

    «Я ИМ ЕЩЕ НАДОЕМ»

    – Со стороны вся эта комбинация с назначением Дмитрия Чуковского директором спортивных каналов, а Уткина – главным редактором выглядит как плавные проводы Анны Дмитриевой на заслуженный отдых.
    – На самом деле я давно подумывала, что хватит мне уже руководить таким большим и молодым коллективом. Не очень комфортно пребывать в этом статусе, зная, что в декабре тебе уже будет 70.

    – Главный редактор Уткин – это как понимать?
    – Вася всегда фонтанировал идеями. Какие-то воплощали в жизнь, а некоторые я просто физически не могла осуществить. Вот пускай теперь сам попробует претворить их в жизнь! Думаю, ему новая работа пойдет на пользу чисто по-человечески. Ведь руководить творческим коллективом – это значит, быть лояльным по отношению к каждому. Быть звездой с точностью до наоборот.
    Когда Уткин вступал в должность, то произнес на общем собрании речь: «Бытует мнение, что я высокомерный и вздорный. Поэтому я сразу приношу извинения всем, кого я обидел, поскольку хочу начать с чистого листа». Очень надеюсь, что у него получится.

    – А как ваша должность теперь называется?
    – Даже и не знаю. Как-то не спросила пока. Так же как и не поинтересовалась зарплатой. Но, уверена, все будет нормально. Естественно, я канал, который стал для меня второй семьей, не брошу, буду по возможности находиться в курсе всех дел. И, боюсь, еще надоем его новым руководителям своими советами, – хитро улыбается Дмитриева. – Надеюсь, они хотя бы будут их выслушивать.

    ВОПРОС – РЕБРОМ
    ГДЕ СЕГОДНЯ НАШ ТЕННИС?


    Вполне естественно, что мы не могли не поинтересоваться у Анны Дмитриевой ее мнением о положении дел в современном российском теннисе. В каком состоянии он находится: на подъеме, на спаде, стагнирует?
    – В теннисе очень многое зависит от индивидуумов. Поэтому даже при очень хорошей организации работы, которая наблюдается в США, Англии, звезд у них немного. В Великобритании вообще один Маррей! И то он – плод усилий, прежде всего, его мамы и только потом теннисной федерации, которая ей финансово помогла. В общем, в итоге именно родители, а не сила федерации являются основным фактором появления сильных теннисистов. Просто в сильных федерациях экономические проблемы талантливых подростков решаются проще, в других – все сложнее. У нас, к сожалению, пока сложно с этим.
    Так что нам сильно повезло, что у нас появились в свое время такие таланты, как Кафельников и Сафин. Боюсь, в мужском теннисе равноценных ребят мы увидим не скоро. В женском теннисе нас тоже ждет тяжелый период, поскольку те, кто играл хорошо, сейчас близки к завершению карьеры. Те, кто в расцвете, – их очень немного.
    Так что период сейчас мы переживаем не самый легкий для нашего тенниса. Мы привыкли к тому, что у нас в ТОР-10 человек шесть-восемь, и, если в 1/2 финала «Большого шлема» у нас остается, как сейчас, одна теннисистка, мы считаем это чуть ли не провалом. Хотя любая другая страна этому бы радовалась. Посмотрите на тех же американцев, у которых при всех их финансовых вложениях осталась одна Уильямс!

    ЛИЧНОЕ ДЕЛО
    Анна Владимировна ДМИТРИЕВА


    Родилась 10 декабря 1940 года в Москве. Директор спортивных каналов «НТВ–Плюс» (до сентября 2010-го), заслуженный мастер спорта СССР.
    18-кратная чемпионка СССР в одиночном (1959, 1961–1964), парном (1958–1964, 1966–1967) и смешанном (1959, 1961–1962, 1964) разрядах, четыре раза – абсолютная чемпионка (1959, 1961–1962, 1964). С 1957 по 1972 год Дмитриева входила в десятку сильнейших теннисисток СССР и пять раз (1959, 1961–1964) возглавляла ее.
    Победительница Открытого чемпионата Венгрии в паре и миксте (1962). Абсолютная победительница Открытых чемпионатов Чехословакии (1962), Уганды (1963), Игр стран Азии и Африки (ГАНЕФО, 1963). Победительница международного турнира в Алжире (1964) в одиночном разряде и миксте, международного турнира в Каире (1965), победительница Открытого чемпионата Скандинавии (1965) в паре, победительница Открытого чемпионата Югославии (1966) в одиночном разряде, чемпионка королевского клуба (Лондон, 1963) в паре и Бэкнемского турнира (1965) в миксте, победительница международного турнира в Александрии (1968) в одиночном разряде.

  7. #7
    Супер-модератор Аватар для Лиза
    Регистрация
    16.10.2006
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    8,559

    Жизнь после корта

    РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

    У Анны Дмитриевой 10 декабря - юбилей.
    Стоит ли говорить то, что и так все знают, - лучшая теннисистка Союза, человек телевидения. До недавних пор Анна Владимировна руководила всем спортом на "НТВ плюс".
    Ее жизнь полна удивительных встреч. Мы слушали и поражались. Все это казалось волшебной повестью.
    Но ведь было же.



    - От каких предложений по проведению собственного юбилея успели отказаться?
    - Никаких предложений не было, а сын попросил об одном: чтоб пригласила в ресторан самых близких людей, с которыми работала. Вот это сделаю обязательно. Больше ничего не будет.

    - Вот и брат ваш, знаменитый телеведущий Владимир Молчанов, рассказывал в интервью, что вы не готовы к торжествам.
    - Ох, терпеть не могу!

    - Скромность - ваша черта?
    - Это не скромность. Просто не люблю дни рождения. Чему радоваться? Я уже лет в двенадцать поняла: взрослеть неинтересно. Брат, которому в этом году исполнилось 60, тоже не отмечал.

    - Шаляпину до самой старости казалось, что его жизнь не удалась. А ваша удалась, как считаете?
    - Иногда думаю, что надо было чем-то другим заниматься, но меня ребенком отвели в теннис. В том возрасте, когда сам не выбираешь. А уж там все получилось настолько хорошо и быстро, что стало частью моей жизни. Люди в те годы действительно увлекались спортом, ничего же не было. Театр, спорт да бега.

    - На бегах бывали?
    - В детстве. Родители дружили с Яншиным, а тот обожал ипподром. Там я больше следила за ним. Все знали, что он очень темпераментно болеет. Страдает, когда проигрывает. И вот я помню: сидит Яншин, уже старый, толстый. Очень мрачный, весь мир ему не мил - а вокруг билеты.

    - Москва вашего детства - какой она была?
    - Снежной. Улицы, которые теперь поливают зимой какой-то пакостью, прежде всегда были белые-белые. Такое удовольствие - идешь по тротуару, и под каблучками снег скрипит.

    - Кто-то из артистов сказал: "Для меня Москва - не Арбат, а бульвары". А для вас?
    - Тоже бульвары! Я всю жизнь там гуляю, мы жили на Петровке. Всякие романтические истории проходили как раз там, возле сада Эрмитаж. И брат гулял там с няней. Даже сейчас, если зимним вечером никуда не тороплюсь, люблю прокатиться по бульварам.

    - Совершали в юности необдуманные поступки?
    - Когда жили в доме отдыха в Пестове, с сыном артиста Хмелева Алешей украли на огороде огурцы. Нас заметил мальчик постарше, так еще много лет я боялась встречаться с ним глазами. Казалось, сейчас все расскажет.

    - Вас же в комсомол из-за тенниса не приняли?
    - Да, и я очень переживала. Все получилось несправедливо. Учитель физкультуры сказал, что я эгоистка - сама играю в теннис, а в школе секцию не создала.

    - Разве вы эгоистка?
    - Чтобы преуспеть в спорте, нужно иметь долю эгоизма. Но я вообще этого не проявляю. Муж говорит, что ввожу людей в заблуждение.

    - Комсомолкой-то в итоге стали?
    - Конечно. Но это уже было не в радость. А когда не приняли, я так плакала, что какой-то мальчик начал за мной ухаживать. Так что была компенсация.

    - Ваш муж - внук Корнея Чуковского. И очень на него похож, кстати.
    - Вы полагаете? Чуковские - все высокие, у всех носы приличные. Только у моего Мити нос немножко получше, чем у Корнея Ивановича.

    - Чей портрет у вас в комнате?
    - Это папа, совсем молодой. Он был художник.

    - Такой художник, что его картины продаются на аукционе "Сотбис".
    - Там перепродавали картины, которые каким-то образом попали за границу. Может, через великую балерину Спесивцеву. У отца с ней был роман в 20-х. Потом она эмигрировала. А полотна эти купил Церетели, сейчас висят в его музее.

    - Какую картину из вашего дома хотелось бы вернуть?
    - Мне ничего возвращать не хочется, а сын мечтает вернуть одну. Она удивительная. Репин нарисовал Корнея Ивановича в день смерти Толстого. Картина стоит очень дорого. Сначала досталась Ростроповичу. А позже всю его коллекцию выкупил Усманов.

    - Вокруг вас сейчас картин много.
    - Это ранние работы отца. Того периода, когда он учился у Петрова-Водкина. Потом папа стал театральным художником. Вот эта, зимняя горка, мне особенно нравится… С настроением… Некоторые из этих работ в чудовищном состоянии хранились в Бахрушинском музее, были закатаны в рулоны. Митя их отреставрировал.

    - Зато рамы скромные.
    - Папа так любил.

    - Могли бы у вас сохраниться и письма Булгакова. Но отдали каким-то собирателям.
    - Не я отдала, а мама. К ней приходила Мариэтта Чудакова и что-то взяла насовсем. Дома все детство мне рассказывали про Булгакова. Например, как он читал "Мастера и Маргариту" моему отцу, а тот заснул. Уронил голову и опрокинул чернильницу. Но никто вокруг, в школе, Булгакова не знал. Так, сквозило что-то о "Белой гвардии". А потом весь мир начал интересоваться Булгаковым, "Мастером и Маргаритой" зачитывались. Это было для меня открытие - оказывается, родители не всегда говорят чепуху.

    - В "Нехорошей квартире" бывали?
    - Гуляла вокруг. Муж там снимал, он же делал первый фильм о Булгакове. Пару дней назад шли по Москве, вдруг - страшная гроза. Я Мите говорю: "А помнишь, что было с Булгаковым?" В день премьеры фильма, поздним ноябрем, над Москвой тоже разразилась гроза. Впрочем, я остерегаюсь мистических вещей. Стараюсь на эту тему не распространяться.

    - Тем более кто-то писал, что именно в вас вселилась душа Михаила Афанасьевича.
    - Эта история должна была остаться в семье, но один из любителей Булгакова ее раскопал. Не знаю, как. Мама гуляла с Булгаковым, когда тот был тяжело болен. Он сказал: "Вот умру, и моя душа переселится в вашего ребенка". Мама тогда даже не была беременной. Булгаков умер 10 марта - а ровно через девять месяцев родилась я. Но кто знает, сколько вызревает душа? Девять месяцев? Или больше?

    ***

    - Отца каким вспоминаете?
    - Помню - он рисует, и я рядом за маленьким мольбертом. Уверена была, что тоже стану художником. Но бросила рисовать, как только он умер. Мне было семь лет.

    - С отчимом, композитором Кириллом Молчановым, ладили?
    - Да. Этот человек меня сформировал. Был по отношению ко мне очень внимательным и трепетным. Его смерть в 82-м году стала настоящим потрясением. А моей крестной была Книппер-Чехова…

    - Поразительно.
    - Да-да. Я часто бывала в ее доме. Сын недавно кого-то крестил, говорит: "Я уже не первый раз крестный!" А я ответила: "Видишь, как мне повезло? Ольга Леонардовна, кроме меня, никого не крестила". Она серьезно относилась к своей миссии - папа умер рано, и Книппер-Чехова уделяла мне много внимания.

    - Что это была за женщина?
    - Она была центром, вокруг которого собирался определенный мир. Я присутствовала на вечерних приемах, меня мама брала с собой. Тогда было принято - чтоб дети запомнили. У Ольги Леонардовны всегда играл Рихтер - и мне казалось, что это нормально.

    - Чуковский каким вспоминается?
    - Мой первый муж - внук Алексея Толстого. Однажды говорит: "Поедем сегодня к Чуковскому". Я изумилась: он разве жив?! При знакомстве Корней Иванович сказал: "Вы второй в моей жизни спортсмен - после Уточкина…"

    - Легендарного авиатора?
    - Думаю, Чуковский его знал скорее как велосипедиста. В его представлении Уточкин был именно спортсменом. А когда вышла замуж за внука Корнея Ивановича, мы переехали к Чуковскому в Переделкино. До многих книг, с которыми меня познакомил Корней Иванович, я бы сама никогда не дошла.

    - Например?
    - Мемуары Панаева. Все, связанное с Некрасовым.

    - Вам не кажется, что Чуковский во многом придумал Некрасова?
    - Конечно. Особенно в первой книге - "Поэт и палач". Чуковский любил, чтоб ему на ночь читали. Потом мы пересказывали друг другу, как это обычно происходило: читаем-читаем, наконец видим, что Корней Иванович уснул. На цыпочках выходим из комнаты. И тут сзади абсолютно бодрый голос: "Как не стыдно? Неужели неинтересно узнать, что же будет дальше?"

    - Вас в Переделкине окружали потрясающие люди.
    - В первую очередь вспоминается Каверин. Все время заглядывал, а свекровь посмеивалась: "Будь внимательна, глаза у Вениамина Александровича что-то бегают…" Специально для меня Чуковский приглашал Андроникова: "Приходите, пусть Анечка послушает". Приезжал и Солженицын. Останавливался в маленькой комнатке внизу. Потом так же неожиданно исчезал.

    - Вы понимали масштаб?
    - Масштаб пришел позже. Тогда все ждали, что Солженицын разовьется в литературном направлении - а он стал скорее общественным деятелем.

    - Его вроде Ростропович привез к Чуковскому?
    - Нет, сам приехал. С Корнеем Ивановичем перезванивались, обменивались письмами. Он и раньше бывал у Чуковского.

    - С вами разговаривал?
    - Возможно, он смотрел сквозь меня - но я старалась с ним общаться. Подавала обед. Солженицын был очень обособленный, весь в себе. Но из вежливости что-то мне рассказывал про теннис. Дескать, по "Голосу Америки" слышал, кто-то кого-то обыграл. Говорил: "Вам, наверное, будет любопытно…"

    - Даниил Гранин сокрушался в интервью - помимо обычной жизни у каждого человека есть и другая, упущенная: "В юности я беседовал с Паустовским, Луисом Арагоном, но лишь сейчас понимаю, о каких вещах их стоило расспросить".
    - У меня то же самое. Годы спустя поняла, мимо чего прошла. Со многими надо было говорить о чем-то серьезном. Например, с Анной Васильевной Тимиревой.

    - Женой Колчака?
    - Ну да. Она приезжала к нам из Рыбинска регулярно. Мыться.

    - ???
    - Она же находилась в ссылке, там трудно было с горячей водой.

    - Фильм "Адмирал" вам понравился?
    - Нет. И особенно не понравилась главная героиня. Я помню Анну Васильевну - она была совершенно другой. Тимирева сложнейшая натура. Наверное, поэтому и Колчаку было с ней интересно.

    - Ваш дом в Переделкине пионеры осаждали?
    - Еще как! Однажды Корней Иванович меня опозорил. Едва выпроводили очередных пионеров, пообедали - и он отправился наверх спать. Сказал: "Если кто-то придет - я умер". Через полчаса на пороге опять школьники. Я говорю какую-то вежливую ерунду: "Знаете, Корней Иванович работает…" И вдруг грохот сверху: "Кто эта злая женщина, которая не допускает ко мне милых детей?!"

    - Чуковский мог пожить дольше?
    - Конечно. В больнице кололи, занесли инфекцию - и организм не справился с гепатитом. Для всех смерть была полной неожиданностью. Отправляли Чуковского в больницу на обследование довольно крепким. Я мыла ему голову, тут зашла в гости Рина Зеленая. Ей захотелось самой: "Ты иди, я домою…" Рина подыгрывала Корнею Ивановичу. А я наблюдала за их диалогами. Она настолько вросла в роль, свою специфическую манеру, что уже не разбирала - где жизнь, где сцена.

    - Приезжаете в тот дом?
    - Каждый год 28 октября - в день смерти Чуковского. Обязательно берем с собой внуков - и рассказываем о Корнее Ивановиче. Да, вы правильно сказали - мне очень везло на людей. Я вот вспомнила, как познакомилась с потрясающим человеком - востоковедом и археологом Петром Афанасьевичем Грязневичем. Произошло это в Йемене, куда отправилась в составе пропагандистской телевизионной группы. Там были экономист и политический обозреватель Вознесенский, международник Фесуненко, Капица, который рассказывал о научных достижениях, и я. Капица меня представил Грязневичу. О памятниках древности он рассказывал настолько талантливо, что, казалось, камни сейчас оживут. Грязневич подарил мне свою книгу - "В поисках затерянных городов". Хочу прочитать ее внуку.

    ***

    - Ваш первый муж что-то рассказывал о своем дедушке - Алексее Толстом?
    - Мы с Мишей были женаты всего три месяца.

    - Занятно.
    - А вот ухаживания были довольно долгие. Но вскоре после женитьбы я позорно бежала. Поняла, что мои родители оказались правы, когда были против этого брака. Хоть Миша очень способный человек. Был депутатом в ельцинские времена. Они все, Толстые, блестящие ораторы.

    - Владимир Молчанов рассказывал - спустя неделю после того, как он родился, ваша мама-актриса вышла на сцену. В антракте курила "Беломор", роняя пепел на голову младенцу.
    - В последнее время мама перешла на сигареты. Но привыкала с трудом, как все люди того поколения. Володька в память о маме долго курил только "Беломор". Правда, недавно бросил - какую-то трубку сосет. Придумал себе развлечение.

    - В вашей жизни были сигареты?
    - Я много курила! Бросила в 1997 году, когда летели в Австралию. На меня давил Алик Метревели. И вот в Париже вышли из кафе, затушила сигарету. Подумала про себя: последняя. До Австралии лететь долго, спустилась с трапа - и курить не захотелось.

    - Молчанов был фантастически популярен в 90-е. А сейчас пропал.
    - У него сложные взаимоотношения на телевидении. Кстати, в свое время его из-за меня не брали. Я уже работала, и Лапин сказал: "Вы что, обалдели? Зачем нам семейственность?!" Прошло время, Володька отправился в американскую поездку вместе с Леонидом Кравченко, который возглавил Гостелерадио. И очень ему понравился. Уже о "семейственности" никто не говорил, обошлось без идиотизма.

    - Каким надо быть, чтоб задержаться на телевидении?
    - Главное, чтоб тебе было все время интересно. Нельзя думать, когда ты дома, а когда на работе. Это беда нынешних 20-летних журналистов - они ходят на телевидение как на службу. А для предыдущего поколения это была их жизнь. Еще важно оставаться недовольным собой. Помнить, что всякая твоя глупость на виду. Важно понять, когда необходимо менять амплуа…

    - Как сменили вы?
    - Да. В какой-то момент сказала себе - в кадре работать прекращаю. Разве что на специфических вещах - вроде тенниса. Очень хотелось сделать это первой - чтоб не указали. А в августе приняла решение - уйти с поста руководителя. Чтоб меня не попросили, когда исполнится 70.

    - Могли?
    - А кто застрахован? Почему бы и не сказать, если старая тетка командует большим молодым коллективом? Меня саму в последнее время это угнетало.

    - Вы как-то обмолвились о подводных течениях на телевидении. Вам в них уютно?
    - Я их ощущаю - но не варюсь в этом. Мне очень некомфортно в конкуренции. В последнее время слышу: "У нас появился конкурент, "Россия-2". Они сделали то, это…" Отвечаю: ребята, не тратьте силы. Когда увлекаешься жизнью соперника - себя теряешь.

    - У вас как у журналиста случались провалы?
    - Я не уверена, были ли у меня взлеты… Вообще-то в программе "Время" каждый день ты был на грани. Закон такой: если что-то придумываешь, надо держать при себе как можно дольше, реализовывать в последнюю секунду. Однажды приготовила хороший выпуск, но режиссеры в эфире все перепутали. Получилась абракадабра. Технические работники начали кричать друг на друга - а я все приняла на себя. Мне, как ни странно, ничего не сделали.

    - Помним, как-то Ческидов взмыленный прибежал в студию. Не мог отдышаться в прямом эфире.
    - С Ческидовым еще эпизод связан. Мы вместе делали программу "Арена" и решили пригласить в прямой эфир председателя Госкомспорта Марата Грамова. Считали, что он человек не на месте. Так оно и было на самом деле. Бывший работник отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС, в спорте он абсолютно не разбирался. Правда, от того, что его убрали, ничего не изменилось. А убрали Грамова при нашем непосредственном участии. Тогда, на заре перестройки, это было еще возможно.

    - Как?
    - После того эфира всем стало ясно, какой же Грамов убогий начальник. Не мог внятно ответить ни на один вопрос. Мало того что ничего не понимал в спорте, так и говорить не умел. Его беспомощность и некомпетентность были настолько на ладони, что Грамова сняли на следующий же день.

    ***

    - Вы - 18-кратная чемпионка СССР. Записи с вашими играми сохранились?
    - Очень мало.

    - Смотрите кинохронику - что думаете?
    - Я в ужасе. Прежде теннис не требовал такой физической подготовки. У меня было чутье, предвидение - и этого хватало. Сегодня с такой "физикой" ничего бы не добилась. Когда на Уимблдоне идет дождь и BBC крутит старые архивные кадры, мы с Метревели смеемся. Видим игроков, которые нас побеждали и думаем: "Боже, какой же был убогий теннис!"

    - Почему?
    - Играли деревянными ракетками, мяч летел медленно. Зато можно было все достать. Вот недавно с Аликом комментировали самый знаменитый матч Бьорн Борг - Витас Герулайтис. Считается, ничего лучше на Уимблдоне не было. Я ерзала в предвкушении этого матча, сказала, что мы увидим нечто невероятное. И - началось. Словно танцуют, бабочку какую-то гоняют.

    - Были разочарованы?
    - Когда вживаешься в игру, уходишь мыслью от современных скоростей, понимаешь - в таком теннисе своя прелесть. Но все равно выглядит примитивно.

    - Последнее теннисное потрясение - уход Дементьевой. Лена вовремя завершила карьеру?
    - Полагала, еще год продержится. Я Лене говорила: "Дотяни до Австралии". - "Нет, больше не могу". Дементьева не выиграла турнир "Большого шлема" - а очень хотела. Скоро она придет к нам на эфир, и я думаю: как оформить ее проводы? Сумею ли найти то, что будет ей интересно? Как отыскать картинку, которая будет уводить Лену в прошлое?

    - В Шараповой вас что-нибудь поражает?
    - Она очень хорошо воспитана. Зная ее папу - это удивительно. А вот как игрок Шарапова, к сожалению, стала прямолинейной. И у нее никаких перспектив, если дальше будет играть в такой теннис. Соперницы на корте уже ее "читают". Разнообразия нет, потому что Марии не хватает технического арсенала - к примеру, с лета играть она не умеет. А прямолинейность и безупречность - сочетание редкое. Нервы, нервы… Ей же не 17 лет, когда играешь и ни о чем не думаешь.

    - Отец Шараповой умудрился разругаться со многими. С вами - тоже?
    - Мы общались один-единственный раз. После победы Марии на турнире я увидела ее отца. Подошла поздравить. Но он внезапно отвернулся и руку протянул как-то странно, из-за спины. Больше с этим человеком я не разговаривала.

    - Самая памятная ракетка в вашей жизни?
    - Когда впервые очутилась на Западе, фирма "Шлезингер" подарила мне ракетки. С того момента играла исключительно "Шлезингером". В Союзе-то нам выдавали черт знает что. Советские ракетки были жуткие, а мячи - вообще катастрофа. За границей мы играли нормальными мячами, которыми можно управлять. А советские для этого были непригодны. Их называли "галоши". По ним только бьешь и все. Потому многие наши теннисисты и технику не совершенствовали. Они всю жизнь играли "галошами", где тонкость ни к чему.

    - Вы даже открытый чемпионат Уганды выигрывали. Как туда занесло?
    - Начнем с того, что мы редко выбирались за рубеж. Если на Уимблдон я ездила, то на "Ролан Гаррос" не посылали. Думаю, в воспитательных целях - чтоб жизнь медом не казалась. Я училась на французском отделении филфака МГУ и, конечно, мечтала посетить Париж. Бывало, за границей после удачных матчей мне говорили теннисистки: "Ты в чудесной форме. Скоро "Ролан Гаррос" - ты обязательно должна там сыграть". Я же отвечала с показным равнодушием: "Да что вы! У меня занятия в университете, мне учиться надо…" А вот когда турниры проходили в дружественных Советскому Союзу странах, в ЦК партии с радостью отряжали меня. Допустим, перестал быть Алжир французской колонией, к власти пришел Бен Белла. И я еду на местный турнир. Точно так же в Уганде оказалась. Ушли английские колонизаторы, страна получила независимость - и я отправляюсь играть. Правда, в Союзе были не в курсе, что проводили турнир именно "колонизаторы". Я и жила в английской семье, которая была одним из его организаторов.

    - Забавно.
    - Выяснилось, что теннисистов в Уганде нет вовсе. В полуфинале встречалась с женой индийского посла, которая на корте появилась в сари. А в финале - с тетушкой лет 45. Выиграла, сами понимаете, без проблем. Разумеется, к теннису все это имело несерьезное отношение. Но мои сверстники в это время сидели в Союзе и вообще никуда не могли выехать. А я посмотрела мир. В том же в Алжире побывала, когда зачитывалась Камю. И съездила в Оран, где происходит действие его романа "Чума". С сыном норвежского посла изучала достопримечательности.

    - В Африке обошлось без происшествий?
    - Слава богу. Хотя там мы передвигались на совершенно непотребных самолетах - маленьких, рассчитанных на три-четыре человека. И садились чуть ли не на огороде. Никакой взлетной полосы. Но страха не было. Наоборот, это воспринималось как приключение. А вот когда родились дети, к полетам стала относиться иначе. Однажды в Африке вышла из такого самолетика в мрачном настроении. Гляжу - кругом грязь, нищета. Женщины с открытой грудью. И я подумала: "Как ты можешь быть недовольна, что живешь в Советском Союзе?! Вот родилась бы здесь - и это было бы гораздо хуже…"

    - В КГБ вас хоть раз вызывали?
    - Да. Я еще играла в теннис. Пригласили поговорить, все было культурно, доброжелательно. Но я испугалась, обо всем рассказала отчиму. Он меня защитил.

    - Как?
    - Предупредил, чтоб не подходила к телефону. "Если снова позвонят, сам с ними поговорю. В крайнем случае - будешь невыездной", - сказал он. Когда раздался звонок, отчеканил в трубку: "Я вас прошу сюда больше не звонить".

    - Неужели подействовало?
    - Так ведь в КГБ силком ничего не делали. На этом все закончилось. И даже за границу я ездить не перестала.

    ***

    - Писатель Александр Нилин, ваш переделкинский сосед, до сих пор ждет продолжения мемуаров. Что ответим Александру Павловичу?
    - Какие еще мемуары?

    - Ваша книжка 1972 года.
    - Это Юра Зерчанинов просто вынул из меня какие-то воспоминания. Он меня научил, как журналиста, заглядывать внутрь, отыскивать вторые, третьи и пятые слои. Беда современных журналистов, - они слишком поверхностны. А началось все с нескольких листков, написанных мною для журнала "Юность". Там сменилась власть, Зерчанинов принял отдел. Наткнулся на мои рукописи, что-то его заинтересовало. У меня было двое маленьких детей, а Юра орал - мол, строю жизнь как простая кухарка. Которая только готовить умеет. При этом сам приходил под вечер, к ужину - чтоб перехватить что-то повкуснее.

    - Вам смешно вспоминать, как начинали на телевидении?
    - Мой первый репортаж был о чемпионате СССР по бадминтону. Об этом виде спорта я понятия не имела. Тогда пошла в Библиотеку иностранной литературы и прочитала о бадминтоне все, что было возможно. Я не знала, буду ли уверенно держаться перед микрофоном, поэтому написала себе огромный текст. Целый трактат! Наверное, до сих пор могла бы комментировать бадминтон, пользуясь этими бумажками. А репортаж длился 20 минут.

    - На советском телевидении придерживались правила: приглашать комментаторами только тех, кто добился успеха в спорте. Это шло от Александра Иваницкого, руководителя главной редакции спортивных программ Гостелерадио, олимпийского чемпиона по вольной борьбе?
    - Да. В чем-то он был прав. Другое дело, что среди спортсменов мало людей, которые обладают широкой эрудицией, способны свободно излагать свои мысли. И многие из тех, кого Иваницкий привлекал к работе, быстро исчезали с телевидения - гимнастка Лариса Петрик, конькобежка Людмила Титова... Вот сейчас на "НТВ плюс" есть Денис Панкратов. Он - идеальное сочетание. Знает предмет, разговорчив, в эфире чувствует себя как рыба в воде. Мне кажется, лучше него плавание никто в России не комментирует. Денис словно ныряет в бассейн вместе с пловцами и там ориентируется так, что слушать его одно наслаждение.

    - Это же вы пригласили Панкратова на телевидение?
    - Да. Но я не представляла, какая нас радость ждет. Денис был мне симпатичен, потому и позвала. А со временем стало ясно, что Панкратов на телевидении может все. Когда-то пригласила я и Лану Чен. Мне кажется, для канала это большая удача. Она хорошо говорит, обожает легкую атлетику. Ей без разницы, что комментировать - суперсобытие или средней значимости. Лане всё интересно. Думаю, отличный комментатор получится из Радиона Гатауллина. Пока привлекаем его в качестве эксперта. Мне нравится, как Гатауллин держится в кадре. Конечно, такие спортсмены для телевидения находка. А в иных случаях лучше, чтоб у микрофона находился журналист. Отсутствие тонкого понимания какого-то вида спорта он компенсирует другими достоинствами.

    - Иваницкого, говорят, коллеги не любили.
    - Я к нему нормально относилась. Недолюбливали Иваницкого в основном как начальника, который должен говорить людям то, что думает об их работе. Это не каждому по душе.

    - Значит, и вас, пока оставались начальником на "НТВ плюс", недолюбливали?
    - Допускаю. Хоть со всеми я старалась говорить ласково.

    - Мы знали комментатора Озерова. Каким он был человеком?
    - Очень добрым. Николай Николаевич помогал всем. Его без конца одолевали просьбами, которые он аккуратно записывал в блокнотик: одному пробить телефон в квартиру, другому достать путевку в санаторий, третьему помочь с пионерским лагерем для сына, четвертому - вернуть права из ГАИ… Озеров был настолько популярен, что мог решить любой вопрос. Когда сказала ему, что хочу попробовать силы на телевидении, Николай Николаевич обрадовался: "Здорово! Будешь вести теннис". - "А вы?" - "Мне хватает хоккея с футболом". Слушать мой первый репортаж - тот самый, о бадминтоне, - он приехал на телецентр. И потом обсуждал его со мной. Поднабравшись опыта, я работала у Озерова редактором на программе "Время", писала ему тексты. С ним всегда было уютно и хорошо. Помню, отправила дочку в пионерский лагерь в Софрино. Вскоре она позвонила: "Мама, здесь так холодно! Забери меня поскорее". Я в тот день не могла уйти с работы пораньше, так Николай Николаевич тут же предложил: "Давай съезжу за Маринкой". И поехал в Софрино, забрал дочь.

    - Как жил Озеров последние годы - когда ампутировали правую ногу и передвигаться пришлось на коляске?
    - Все это было очень грустно. Мы общались, дома у него установили спутниковую тарелку. Но разговоров по душам не вели. В памяти сохранилась картинка - Озеров на коляске в спартаковском костюме продает свою книжку, которую написал незадолго до смерти.

    - Он даже завещал себя похоронить в этом костюме.
    - Последние годы Николай Николаевич на публике все время появлялся в нем.

    - Что с вами стряслось на последнем US Open в Нью-Йорке?
    - По дороге в комментаторскую кабинку поскользнулась и неудачно упала. Разбила все лицо. Мы шли с Метревели открывать US Open. До эфира оставалось десять минут. Алик бросился мне на помощь, у него дрожали руки. Но я сразу сказала: "За меня не беспокойся. Иди в кабину. Вот-вот эфир начнется. А я - в медпункт".

    - И когда вы вернулись к работе?
    - На следующий день. К счастью, трудилась за кадром и никого своим видом напугать не могла.

    - Вы встречали на телевидении гениальных журналистов?
    - Мне кажется, гениальных журналистов не существует. Бывают способные, талантливые, большие профессионалы. Но гении занимаются чем угодно, только не журналистикой. Это сиюминутное занятие, предполагает суету. Журналист не должен быть суетливым, просто в его работе не обойтись без спешки и стремления постоянно находиться на острие ножа. Это, по-моему, противоестественно гению. Кроме того, гениальность подразумевает какие-то открытия. А откуда им взяться в нашей профессии?

    - Ваша любимая неспортивная передача?
    - Нет такой. Я нечасто включаю телевизор. Потому что прекрасно знаю, что могу там увидеть. Вчера без раздражения посматривала "Лед и пламень". Иногда слушаю глупости, которые несут ребята в "Прожекторперисхилтон". Честно говоря, смешного для меня там мало. А вот "Жди меня" не могу смотреть.

    - Почему?
    - Раньше Валя Леонтьева вела передачу "От всей души", в которой разыскивали пропавших в годы войны. Это была очень искренняя программа. Леонтьева вообще была не циничная. Чего не скажешь о нынешних ведущих.

    - Вы были знакомы с Леонтьевой?
    - Я знала всех дикторов советского телевидения. Мы в Останкине в одной парикмахерской делали прическу. До сих пор в хороших отношениях с Аней Шатиловой, славная женщина. Вера Шебеко - тоже очень симпатичный, ироничный человек. Всегда приятно общаться с Игорем Кирилловым. Он с нами в парикмахерской, естественно, не сидел, но на программе "Время" пересекались постоянно.

    - Хоть один сериал досмотрели до конца?
    - Да что вы! На это нет ни времени, ни желания.

    - А на книги?
    - Это святое. Меня с детства приучили читать перед сном. К тому же это отличное средство от бессонницы, которая периодически случается. В такие минуты, чтоб не раздражаться, я достаю книгу.

    - Что сегодня читаете?
    - "Литературную матрицу". Любопытная вещь. О классиках рассказывают не литературоведы, а современные писатели. Петрушевская написала о Пушкине, Битов - о Лермонтове, Кабаков - о Бунине. С книжками сейчас сложно. Классика давно прочитана, а новая литература дается тяжело, не захватывает.

    - К Булгакову возвращаетесь время от времени?
    - Да, но ни к "Мастеру и Маргарите", а "Белой гвардии". Еще - к Набокову. Ужасно жалею, что с ним не встретилась. Хотя Набоков был нелюдим, да и к людям из Советского Союза относился настороженно. Но пообщаться с ним было бы безумно интересно.

    - Где же вы могли встретиться?
    - В Париже. Мы были там в одно время. Ходили наверняка одними и теми же улицами, бывали в одних и тех же местах.

    - К Набокову еще надо было набраться смелости подойти.
    - Это точно. Вспоминаю, как в 1967 году в Париже с Аликом смотрели фильм Робера Оссейна "Я убил Распутина". Выйдя из кинотеатра, увидели князя Юсупова с женой. Фильму предшествует интервью с Юсуповым, который рассказывает об убийстве Распутина. Как же хотелось с ним познакомиться, поговорить! Он стоял рядом, в метре от меня - но я так и не решилась…

    - Самый необычный комплимент, который получали в жизни?
    - Когда играла в теннис, у меня был поклонник - Михаил Нестуров. Старенький профессор, занимался палеонтологией. После того как поступила в университет, он первый встретил меня с цветами. Ходил на все мои матчи. Никаких секьюрити на корте тогда не было. И профессор всегда шел за мной с цветком в руках, приговаривая: "Роза - розе". Я с большим юмором к нему относилась.

    Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
    Газета "С-Э"// 26.11.2010
    Если тебе 17 и ты не революционер - у тебя нет сердца, а если ты революционер в 50, то ты - идиот...

  8. #8
    Супер-модератор Аватар для Лиза
    Регистрация
    16.10.2006
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    8,559

    Жизнь после корта

    Заслуженный мастер спорта Александр Метревели: Арсенал Маши Шараповой скуден…
    Интервью
    Под занавес Уимблдона спецкор "С-Э" встретился в Лондоне с его легендарным финалистом, комментатором «НТВ–Плюс» Александром Метревели.
    Александра Ираклиевича многие побаиваются. Я, взрослый человек, признаться, тоже боялся, пока не понял, что реальную угрозу он представляет только для тех, кто способен огорчить Анну Дмитриеву. Свою давнюю боевую подругу по игре и репортажам он защищает и оберегает просто-таки по-рыцарски. По-грузински, с азартом. Говорят, он и в теннис так же играл: озорно, вдохновенно, с безудержной фантазией. Так, как сейчас делают только главные суперзвезды. Поэтому Мэтр у него – это, я считаю, не кличка. Это – звание.

    «ЛИДЕРЫ ЖЕНСКОГО ТУРА ИГРАЮТ НА УРОВНЕ 16-летних ПАЦАНОВ»

    – Вы – женоненавистник, Александр Ираклиевич?
    – С чего вы взяли?

    – Телезрители, да и коллеги частенько упрекают вас в тотальной ненависти к женскому теннису.
    – Ну, такого точно нет. Мне просто не нравятся процессы, которые в нем идут.

    – О чем речь?
    – Да вот возьмите хоть такой показатель, как посещаемость. Специально следил за последними женскими турнирами: если и идут люди, то только на финал. А раньше на тех же соревнованиях и в другие дни трибуны заполняли. О чем это свидетельствует?

    – О снижении интереса?
    – Именно. А почему так произошло?

    – Почему?
    – Потому что, видимо, механизм профессионального женского тенниса как-то не так работает. Есть какая-то системная ошибка в нем. Мне кажется, зря в последние годы столько усилий было направлено на то, чтобы приравнять финансовые условия женщин к мужским. В этой гонке совсем забыли о качестве тенниса. О том, что конкуренция в женском теннисе куда ниже, чем в мужском. О том, что мужские поединки, если уж на то пошло, попросту длятся дольше, а значит, приносят больше рекламного времени. В погоне за легкими деньгами – а не секрет, что женщину подвести к высокому уровню легче, чем мужчину, – в дамский теннис ринулось много псевдоспециалистов. И сейчас мы частенько наблюдаем плоды именно их работы. Посмотрите: начиная с четвертьфиналов матчи проходят фактически без борьбы, в двух сетах.
    Лидера опять же ярко выраженного у девчонок нет. Сейчас Возняцки – ну какая это первая ракетка? До этого из того же разряда были Иванович, Янкович, Сафина. Чехарда какая-то! Да и вообще о каком равенстве с мужчинами можно говорить, если уровень игры этих дам – это уровень 15–16-летних парней?

    – А как же Серена и Венус Уильямс, Клийстерс?
    – Ну, этих я не беру, я же в общем говорю. На Уильямс очень приятно было в свое время смотреть. Они и сейчас год не играют, но возвращаются, и сразу видно, кто есть кто. То же самое и с Ким. У меня только вопрос к остальным девочкам: а вы-то, родные, чем все это время занимались, пока монстры отдыхали? Ну явно не физической подготовкой. Посмотрите вообще на это новое поколение: три четверти – с лишним весом! Я считаю, это – элементарный непрофессионализм!

    «МАША СТРАДАЕТ ОТ СВОЕГО ТЕННИСА»

    – У мужчин такое невозможно?
    – И близко нет! Потому что у них бешеная конкуренция. Они знают: любой, даже самый маленький, изъян в физподготовке сразу лишит их шансов на победу, отбросит в такие рейтинговые низы, путь откуда наверх заказан. А у женщин половина так называемых лидеров мирового тенниса просто не владеют некоторыми ударами. А ведь в чем богатство тенниса? В его вариативности, комбинационности. Получается, что эти подруги теннис сразу заметно обедняют. А мне обидно за теннис, понимаете? В этом смысле мне очень приятно, что появилась Квитова. Мне кажется, у нее есть возможность стать настоящим лидером, без оговорок.

    – Шарапову она в финале обыграла, конечно, без вариантов.
    – Мы любуемся Машей. Она очень хорошо выглядит, но... Ее теннис крайне примитивен! И сама она от этого страдает. Вот попала она на ту же Квитову, теннис которой куда разнообразнее, – и Маше уже нечего предъявить сопернице. Арсенал-то скуден! При этом определенные приемы Маша может исполнять классно, кто бы спорил. Если она их вытренировала и находится в хорошей форме, то начинает побеждать чаще. Но эстетически ее игра интересней не становится.

    – А чем вас конкретно Возняцки не устраивает?
    – Она не та теннисистка, с которой все должны брать пример. У нее ограниченные технические и физические возможности. Для меня непонятно, как можно находиться на первом месте в рейтинге и, например, не уметь подавать, играть с лета. Красивые платья – это хорошо, но неплохо бы к ним и мастерство приложить. А то выходит девочка, ничего не исполняет, а получает, как заслуженный мужик. Разве в футболе женщины зарабатывают столько, сколько мужчины? Разве настоящие ценители футбола получают удовольствие от игры девушки, не умеющей, например, отдать пас или бить головой?
    Поверьте, по отношению к женскому теннису я не брюзга, а объективный критик. И человек, остро переживающий. Теннис – в том числе и женский – это наше общее дело, и мне тревожно за его судьбу, когда за последние бог знает сколько лет на «Большом шлеме» не было по-настоящему острого финала.

    «КОДЕШУ БЫЛО ОЧЕНЬ НАДО»

    – Зато в России женский теннис по достижениям сто очков вперед мужскому даст. Особенно в последние пару лет. Есть у вас этому объяснение?
    – У нас так исторически сложилось. В Советском Союзе теннисистки, да и представительницы других видов спорта получали равные с мужчинами условия подготовки. Думаю, такого нигде в мире не было. А конкуренция в женских видах куда ниже. Вот и пожинаем мы плоды этой системы: кто у нас на Олимпиадах в основном побеждает? Правильно, женщины!

    – Вы – почетный гражданин Австралии. За какие заслуги?
    – Да это такое звание странное... – то ли смущенно, то ли пренебрежительно морщится Александр Ираклиевич. – Никаких привилегий оно не дает – лежит где-то дома сертификат, да и все. А дали за то, что я там просто выиграл чемпионаты всех штатов однажды. Как раз учился играть на траве.

    – И стали после этого в 1973 году финалистом Уимблдона. Единственным нашим за всю историю...
    – А что вы хотите? У мужчин и тогда была сильная конкуренция, которая с годами только обострялась и обострялась. К тому же в тот год не все игроки в Лондон приехали.

    – «Дело Ники Пилича» – история известная (тогда в поддержку будущего тренера чемпионской сборной Хорватии 81 игрок объявил бойкот Уимблдону. – Прим. ред.). Но даже несмотря на это, там у вас Коннорс был в четвертьфинале, который через год стал первой ракеткой мира. Тоже не подарок! Да и этот Ян Кодеш...
    – А что Кодеш? – Метревели сразу встрепенулся.

    – Вы вообще встречаетесь сейчас с ним, здороваетесь?
    – Конечно, а как же. Он и в Москву недавно приезжал на Кубок Федерации, и здесь, на Уимблдоне, виделись.

    – А правду говорят, что у вас нельзя спрашивать про тот проигранный чеху финал?
    – Это еще почему?

    – Так разговор сразу закончится, пугают. Дескать, не пережили вы до сих пор то поражение 38-летней давности...
    – Спрашивайте, – это звучало как приказ.

    – Да вы не волнуйтесь, я коротенько: почему проиграли-то?
    – Вообще до этого я его почти всегда обыгрывал. Но все матчи были пятисетовыми. В принципе мы играли на равных. А опыта участия в таких больших матчах у него было куда больше. Он же, в отличие от советских спортсменов, ездил на все турниры. Дважды к тому времени выиграл «Ролан Гаррос», выступал в финале US Open. Умение играть именно в финалах уже тогда ценилось высоко. Вот он меня и обыграл в тот единственный раз, когда ему действительно было очень надо.

    – Читали книгу Ольги Морозовой «Только теннис»?
    – Так не дает она мне! Впрочем, чего там читать, если все истории, которые она описывает, мы с ней вместе и прожили.

    – Хм. Я вот догадываюсь, почему она вам читать не дает. Там есть место весьма пикантным откровениям про вас. Будто бы четвертьфинал Коннорсу на US Open проиграли, потому что сильно загуляли с Мисс Нью-Йорк. Так и было?
    – Да не гулял я ничего! – с обидой возмущается Метревели с интонацией пятилетнего ребенка. – Психологически просто был готов не очень. Одно дело, если б я воспринимал это как последнюю возможность выиграть что-то стоящее, но я думал, что время еще есть.

    – И ведь было?
    – А сколько его было бездарно потрачено? В Союзе у нас ни корты, ни мячи, ни ракетки не отвечали мировым стандартам. Выезжая за рубеж на серьезный турнир, мы фактически заново вынуждены были учиться играть.

    «ЮЖНОГО НЕ ОСУЖДАЮ»

    – Вы вот выступали за сборную 16 лет и сыграли в Кубке Дэвиса 105 матчей, уступая в этом показателе лишь трем теннисистам – Пьетранджели, Настасе и Сантане. А могли бы еще больше сыграть, если б СССР по политическим мотивам не отказался от участия в розыгрышах 1965, 1977–78 гг...
    – Да, причем в последние годы реально выиграть могли.

    – А у нас есть теннисисты, которые, видите ли, устали за сборную играть...
    – На Мишу Южного намекаете? Ну так следует признать, что времена-то сильно изменились. Во-первых, в наши годы Кубку Дэвиса придавалось огромное, политическое, можно сказать, значение. Перед матчами мы садились на двухнедельные сборы, тщательно готовились. О том, чтобы отказаться, – не могло быть и речи! Во-вторых, сейчас такой плотный календарь, что по-хорошему в дни, зарезервированные под Кубок Дэвиса, ведущим игрокам действительно нужно отдыхать, а не на корт выходить.

    – То есть вы Южного не осуждаете?
    – Абсолютно. Другое дело, что для меня непонятна категоричность такого рода заявлений. Ну сегодня ты можешь не играть, завтра, но послезавтра, может, надо будет сыграть? Зачем отрезать самому себе все пути к отступлению? Это нехорошо.

    – А что за история была, когда вам пришлось провести на корте десять часов?
    – Это просто безумие было. Играли в Таллине Спартакиаду народов СССР. Мне там за Грузию надо было и в команде, и в одиночке надрываться. Но это еще что – через день в Юрмале начинался полуфинал Кубка Дэвиса. Только я закончил со Спартакиадой, прыгнул в машину и погнал на следующие соревнования. А там другое покрытие, другие мячи и – другие болельщики. Пришла куча прибалтов, которые болели за шведов больше, чем за нас. В итоге я все-таки проиграл один матч великому Боргу, и мы уступили 2:3. Отыграв там, вернулся на Спартакиаду. А там уже четвертьфиналы. Следовательно, мне пришлось доигрывать ранние круги. Чтобы нагнать остальных, в последний день я играл два микста, пару и, кажется, две одиночки. В общем, с 10 утра почти до полуночи пришлось время на корте коротать.

    – И были счастливы, наверное?
    – Счастливым было сложно себя ощутить. Не чуя ног-рук, уставший, голодный я поздно вечером приплелся в гостиницу и... с удивлением обнаружил, что мои вещи выставлены на улицу. Приехали иностранцы – и нас, спортсменов, без предупреждения выставили на улицу. Вот такое советское счастье.

    «ГРУЗИЯ УПАЛА НИЖЕ НУЛЯ»

    – За СССР на Кубке Дэвиса частенько играла грузинская пара Метревели – Какулия. Потом из известных теннисисток была еще Лейла Месхи, сейчас играет Теймураз Габашвили. Грузия вообще – теннисная страна?
    – Ну а как иначе, если Какулия был вторым номером в Союзе после меня. Уровень был очень высокий. Но сейчас там наш спорт развален в прямом смысле слова.

    – До основания?
    – На нуле вообще все. Даже ниже нуля. Ну на сотом месте в рейтинге страна, представляете? Ниже только Таджикистан с Туркменистаном. А выше Саудовская Аравия, Нигерия, Андорра, Исландия... Стыдно! Я воспитанник тбилисского «Динамо», так клуб мой поломали, корты, на которых проводились исторические матчи Кубка Дэвиса, снесли, вырубили вековые сосны. Преступление!

    – А как же все эти новые грузинские имена, которые в сетках появляются? Та же Татишвили, прошедшая круг на Уимблдоне?
    – Да ей уже лет 20, и живет она в Америке.

    – А ваш тезка и внук как поживает?
    – Восемнадцать лет 10 августа будет. Играет фьючерсы. Представляет Грузию как раз.

    – У кого тренируется?
    – У сына моего Ираклия. Ну и я, конечно, советами помогаю. Задатки у парня хорошие, но посмотрим, как пойдет...

    ДРУГ СЛАВЫ, НАСЛЕДНИК КОТЭ

    – Как воспитанник тбилисского «Динамо» вы общались с великим футболистом Славой Метревели? Вы случайно не родственники?
    – В какой-то мере все Метревели родственники – в Грузии всего два села, откуда вышли люди с такой фамилией. Но пока он с отцом жил в Сочи, мы не очень пересекались. Другое дело потом, когда он уже в Тбилиси перебрался. Вот тогда мы стали дружить на полную катушку.

    – Футбол любите?
    – Что за вопрос для грузина? Я всегда играл в футбол!

    – Про амплуа тоже вопрос глупый, наверное?
    – Конечно, нападающий!

    – И с Котэ Махарадзе, думаю, пересекались?
    – А кто в Тбилиси не знал батоно Котэ? Добрые люди шепнули мне, когда он уже в совсем отчаянном состоянии попал в больницу. На утро я собирался ехать в аэропорт, чтобы срочно вылететь в Тбилиси, проведать его. А накануне встретил Иосифа Кобзона. Рассказал ему о несчастье. И он тоже бросил все дела – вместе в итоге полетели. Попрощались навсегда...

    – Получается, что он передал вам свое дело. Только благодаря вам сохранилась на нашем ТВ давняя традиция спортивного комментария с грузинским колоритом.
    – Никогда об этом не задумывался, честно. Я и комментатором-то быть по большому счету не собирался. Но Анна Владимировна (Дмитриева, один из руководителей «НТВ–Плюс». – Прим. ред.) позвала, я попробовал и втянулся как-то...

    – Она мне, кстати, рассказывала, что давно на вас глаз положила. Еще тогда, когда вы в Таллине как-то по ее просьбе комментировали собственный матч прямо во время игры.
    – О да, помню этот опыт. В зале играли зимний чемпионат страны. Я был настолько уверен в своих силах, что согласился на этот телевизионный эксперимент и во время переходов вместо отдыха действительно объяснял в микрофон, что происходит на корте, где мне надо добавить...

    – С ума сойти! А нынешние запасные футболисты за подвиг считают промычать два слова в перерыве матча.
    – Ну, знаете, я тоже против, чтобы, скажем, Федерера во время матча всякими интервью отвлекали. Пусть лучше радует нас своим искусством.

    – Что-то радует он нас теперь все реже и реже. Чей теннис, с эстетической точки зрения, вызывает сейчас у вас наибольшее наслаждение?
    – Все равно только Федерера.

    – Ни у меня, ни, думаю, у большинства наших читателей не было возможности наблюдать воочию за вашей игрой. Интересно, кто из нынешних звезд более всего похож на вас по манере игры?
    – Маррей.

    – Александр Ираклиевич, вот у вашего поколения теннисистов прямо-таки семейные отношения сейчас: у вас, Морозовой, Дмитриевой... Это сразу было или позже пришло?
    – Сразу. Мы же были в одной команде – сборной СССР. Было меньше индивидуализма, мы собирались после матчей и ужинали вместе. В связи с этим меня, конечно, сильно удивляет, что наши нынешние девушки-теннисистки почти друг с другом не общаются.

    – Это плохо?
    – Конечно.

    – А из-за чего так?
    – Гримаса профессионального спорта. Когда вокруг пахнет большими деньгами, то круг друзей у тебя сразу очерчивается прочно: родственники, агент и тренеры. Все остальные – соперники, которые хотят эти деньги у тебя отобрать.

    ЛИЧНОЕ ДЕЛО
    МЕТРЕВЕЛИ Александр Ираклиевич


    Родился 2 ноября 1944 года.
    Комментатор «НТВ–Плюс», заслуженный мастер спорта СССР (1966).
    Наивысшее достижение – финал Уимблдонского турнира-1973 (проиграл Яну Кодешу 1:6, 8:9, 3:6). Полуфиналист одиночных разрядов Australian Open (1971) и «Ролан Гарроса» (1972), четвертьфиналист US Open (1974). Двукратный финалист Уимблдона в смешанном (1968, 1970) разряде.
    Наивысшее место в рейтинге АТР – 9 (3 июня 1974г.).
    Абсолютный чемпион Спартакиады народов СССР (1975), 29-кратный чемпион СССР в одиночном и смешанном разрядах, шестикратный абсолютный чемпион СССР, 16-кратный чемпион Европы в одиночном и смешанном разрядах, абсолютный чемпион Европы (1970), победитель Открытых чемпионатов Скандинавии и Швеции (1966) в одиночном разряде, чемпион Азии (1970) в одиночном и смешанном разрядах, победитель турнира пяти австралийских штатов (1971–1972), бронзовый призер мирового теннисного чемпионата 1974 года.
    Рекордсмен среди спортсменов СССР и России по количеству проведенных в Кубке Дэвиса матчей за сборную (105 игр за 16 лет).


    Газета "С-Э", 06 июля 2011, №112(18452), Зильберт А.
    Если тебе 17 и ты не революционер - у тебя нет сердца, а если ты революционер в 50, то ты - идиот...

  9. #9
    Новостной Редактор Аватар для editor-n
    Регистрация
    18.09.2011
    Сообщений
    19,188

    Жизнь после корта

    Анна Курникова: «Врачи говорили, что у меня неподходящее строение тела для занятия теннисом»
    Известная 30-летняя спортсменка стала тренером популярного в США телевизионного шоу «Потерявшие вес», во время которого толстяки пытаются сбросить лишние килограммы
    Подобная программа идет и по украинскому телевидению. Люди с избыточной массой тела избавляются от лишних килограммов под руководством диетологов и тренеров. Соревнование между командами заключается в том, кто за неделю сбросит больше веса. У нас это шоу называется «Зваженi та щасливi», американские зрители знают его под названием The Biggest Loser, в котором используется игра слов — их можно понять и как «Огромные неудачники», и как «Потерявшие вес».



    Известная 30-летняя спортсменка стала тренером популярного в США телевизионного шоу «Потерявшие вес», во время которого толстяки пытаются сбросить лишние килограммы
    Подобная программа идет и по украинскому телевидению. Люди с избыточной массой тела избавляются от лишних килограммов под руководством диетологов и тренеров. Соревнование между командами заключается в том, кто за неделю сбросит больше веса. У нас это шоу называется «Зваженi та щасливi», американские зрители знают его под названием The Biggest Loser, в котором используется игра слов — их можно понять и как «Огромные неудачники», и как «Потерявшие вес».
    Одну из команд и тренирует знаменитая теннисистка. Объяснив своим подопечным правила игры, Курникова предложила разделиться им на пары и попробовать сыграть сет. «Теннис — тот вид спорта, при котором задействованы все группы мышц, — говорит Анна. - Ты постоянно на ногах и двигаешься, двигаешься, двигаешься, получая при этом огромное удовольствие. Надеюсь, я вдохновила конкурсантов«.
    Сама же спортсменка не раз признавалась, что никогда не придерживалась диет. «У меня случаются дни «Макдональдса» и «Бургер Кинга», — рассказывает Курникова. — Ем и пиццу, и бифштексы, обожаю мороженое и шоколад. Правда, мое любимое блюдо — кукурузные хлопья, с которых начинается каждое утро. А сжигать калории помогают ежедневные тренировки».
    Даже завершив спортивную карьеру, Анна продолжала посещать корт шесть раз в неделю и играть по два часа. «Тренажерный зал — моя терапия, — говорит она. — Я там отключаюсь: ставлю перед собой журнал, читаю и хожу по беговой дорожке… Не обращаю внимание на размеры одежды или вес, для меня главное — чтобы человек был здоровым».
    Анна оказалась строгим тренером для толстяков: не делает поблажек, предъявляет высокие требования, иногда даже покрикивает. При этом сама тренируется наравне с командой, а не просто указывает, что и как делать. В группе Курни, как ее называют в Америке, оказались самые «немолодые» участники, которым особенно сложно худеть.
    Как известно, Курникова родилась в Москве. Ее отец занимался борьбой, а мама была тренером по теннису. Поэтому неудивительно, что с ранних лет Аня занималась спортом и много путешествовала. В 1998 году она вошла в двадцатку сильнейших теннисисток планеты, тогда же попала в рейтинг самых красивых людей журнала People. А в 2002-м ее назвали самой сексуальной женщиной планеты. В 1999 году Анна в паре с Мартиной Хингис выиграла Открытый чемпионат Австралии и заняла первое место в мировом парном рейтинге. Но уже в 2003-м россиянка вынуждена была оставить большой спорт из-за травм. С тех пор Анна периодически выступает в «звездных» или благотворительных турнирах.
    Личная жизнь Курниковой всегда привлекала внимание, ведь ее кавалерами были известные люди, такие как хоккеисты Павел Буре и Сергей Федоров. Последние восемь лет Курникова счастлива с певцом Энрике Иглесиасом.
    «Знаете, когда ты молод, полон сил и веры в будущее, кажется, еще чуть-чуть везения — и все твои мечты исполнятся, — говорит Анна. — Но я убеждена: судьба зависит от твоих сегодняшних действий. В жизни так много вещей, которые приносят счастье: любовь, семья, дружба, спорт, творчество, музыка… Помню, с какой радостью я ходила после школы на стадион «Спартак» заниматься теннисом! Сейчас скучаю по самой игре, по атмосфере вокруг матча. Когда выходишь на корт, а на тебя смотрит десять тысяч зрителей… получаешь такой заряд адреналина!»
    Спортсменка не собирается возвращаться в большой спорт. Слишком громко о себе напоминают травмы. «Чтобы выступать на нормальном уровне, нужно тренироваться по шесть часов в день, а мое тело уже не выдерживает такой режим, — рассказывает Курникова. — Прежде всего из-за травм: только со спиной у меня пять разных проблем — даже если она не болит, все равно что-то мешает. Иногда боль отдает в бедро, поэтому приходится его бинтовать. Возможно, в свое время я подвергала себя слишком серьезным нагрузкам, а стоило больше внимания уделять тактике, психологии… Однако тут многое зависит и от природы. Врачи удивлялись, как я со своим строением тела могла играть в теннис — у меня и спина не подходит для этого вида спорта, и таз…»
    Сейчас главное занятие Курниковой — пропаганда спортивного образа жизни. «Я хочу, чтобы дети не сидели часами у компьютера, а брали мячик и бежали на улицу играть, как мы в свое время, — говорит теннисистка. — Правда, у нас не было компьютеров. Мне важно заинтересовать ребят до того, как в их жизни, не дай бог, появятся наркотики или алкоголь».
    Спортсменка не скрывает секрет своего идеального внешнего вида: «Это чувство юмора, много хороших кремов, косметика и улыбка. Когда заставляешь себя улыбаться — тут же создаешь себе настроение».

    Звездные хлопоты
    Анна Курникова: «Врачи говорили, что у меня неподходящее строение тела для занятия теннисом»
    Александра ЛАГОВСКАЯ, специально для «ФАКТОВ»
    29.09.2011

  10. #10
    Новостной Редактор Аватар для editor-n
    Регистрация
    18.09.2011
    Сообщений
    19,188

    Re: Жизнь после корта

    Жизнь после корта

    Елене Дементьевой есть чем заняться по завершении спортивной карьеры. Помимо олимпийской чемпионки — 2008 в последнее время закончили свои выступления Анастасия Мыскина, Динара Сафина (навсегда) и Анна Чакветадзе (на время). «Спорт» решил выяснить, чем занимаются эти и другие именитые российские теннисистки после того, как вешают ракетку на гвоздь.

    Старая гвардия

    Анна Дмитриева, 18-кратная чемпионка СССР

    Активно участвовать в турнирах одна из лучших теннисисток Советского Союза перестала на стыке 1960-х — 1970-х годов. Ее деятельность после окончания карьеры представляет даже больший интерес, чем выступления на корте. Сначала она работала тренером, затем решила попробовать свои силы в журналистике. C 1975 года комментирует теннисные матчи и является одним из самых авторитетных экспертов. Дмитриева долгое время возглавляла дирекцию спортивных каналов «НТВ-Плюс», однако покинула этот пост в августе 2010 года.

    Ольга Морозова, финалистка Уимблдона и «Ролан Гаррос» (1974)

    Лучшая теннисистка XX века по версии Федерации тенниса России успешно реализовала себя в качестве тренера. Она работала с такими мастерами, как Лариса Савченко, Наталья Зверева, Елена Лиховцева и Елена Дементьева. Женская сборная под руководством Морозовой дважды выходила в финал Кубка федерации (1988, 1990), завоевала восемь золотых медалей на чемпионатах Европы. Стояла у истоков создания Кубка Кремля у женщин. Живет в Англии, на родине до сих пор востребована как комментатор и эксперт.

    Звезды 1990-х

    Анна Курникова, экс первая ракетка мира в парном разряде

    Последний раз Курникова выходила на корт в мае 2003 года. Таким образом, она завершила карьеру в 21 год. С тех пор Курникова крутит романы и появляется на обложках самых популярных изданий мира, подрабатывая фотомоделью. Также Курни занимается благотворительностью. В 2008 году она пробежала шесть километров на соревнованиях по триатлону в Майами, чтобы собрать деньги в помощь больным детям. В этом же году Анна снялась для обложки журнала Maxim. В 2010-м получила американское гражданство.

    Елена Лиховцева, полуфиналистка «Ролан Гаррос»-2005

    В сентябре Елена отпраздновала свой 36-й день рождения. Лиховцева постепенно осваивает профессию комментатора и роль спортивного эксперта. Особый интерес Лиховцева вызывает у прессы перед Уимблдоном, ведь в 2002-м Елена добилась победы на травяных кортах Лондона в миксте с индийцем Махешем Бхупати. 30 ноября 2010 года Лиховцева была включена в Зал российский теннисной славы.

    Наталья Зверева, многократная победительница всех турниров Большого шлема в парном разряде

    Одна из лучших теннисисток за всю историю в парном разряде (80 побед в WTA-туре!). После завершения карьеры заслуженный мастер спорта СССР решила продолжить свою теннисную деятельность. Сейчас Зверева для Белоруссии — почти как Шамиль Тарпищев для России. Является капитаном национальной команды в Кубке федерации. Правда, братья-славяне в этом турнире выступают откровенно слабо. В 2010 году Звереву включили в Международной зал теннисной славы.

    Лариса Савченко, победительница Уимблдона и «Ролан Гаррос» в парном разряде

    Бывшая первая ракетка мира в парном разряде является одним из самых авторитетных теннисных тренеров. В последнее время работала с Динарой Сафиной (теперь сестра Марата карьеру завершила) и Светланой Кузнецовой. Сафина и Кузнецова всегда отзывались о Савченко только в положительном ключе, называя ее идеальным наставником. Лариса Ивановна мечтает открыть свою собственную теннисную школу, чтобы готовить девчонок 8–14 лет к большой теннисной карьере.

    Последние потери

    Анастасия Мыскина, чемпионка «Ролан Гаррос»-2004

    Мыскина закончила свои выступления на корте в 2007 году. С тех пор она с удовольствием выполняет три социальные функции: тренер, телекомментатор и, наконец, мама. В 2008-м Анастасия родила первого ребенка, в 2010-м — второго. Пока еще слишком рано говорить о том, станут ли эти два мальчугана теннисистами. Но если они решат связать свою жизнь со спортом, то их наверняка будет тренировать мама, сейчас вместе с Ларисой Савченко занимающаяся со Светланой Кузнецовой. Мыскина вела передачу «Наш футбол», участвовала в шоу «Ледниковый период». В настоящее время работает комментатором на телеканале «НТВ-Плюс. Теннис» и ведущей передачи «Скажи, что не так?!» на «Домашнем».

    Динара Сафина, экс первая ракетка мира

    Динара долго завершала карьеру. Никак не могла уйти окончательно, хотя ее беспокоила серьезнейшая травма спины. Перед выставочным матчем, состоявшимся на прошлой неделе в Пекине между Маратом Сафиным и Питом Сампрасом, брат Динары проболтался, что у его сестры «трещина в хребте и она больше не будет играть». А уже на этой неделе Сафина дала интервью ESPN, в котором сама призналась, что вряд ли когда-то вернется на корт. «Пока я живу сегодняшним днем», — подытожила россиянка. Динара активно разъезжает по миру (недавно, например, угодила в полицейский участок в Германии), постоянно пишет в твиттере и снимается в телепередаче «Жестокие игры».

    Анна Чакветадзе, бывшая пятая ракетка планеты

    Молодая спортсменка (24 года) еще вернется на корт. В недавней беседе со «Спортом» об этом сообщил ее отец Джамал Чакветадзе. Однако сейчас она восстанавливается после травмы и занимается политикой. В партийных списках «Правого дела» Анна ранжирована под третьим номером. По словам ее папы, Чакветадзе настолько увлечена политической деятельностью, что это отнимает у нее много сил и энергии. Посмотрим, чего удастся добиться Анне в новом статусе.


    8 октября, суббота, №1865 "СПОРТ. День за днём"
    Сергей Бурый , автор «Спорта»
    Жизнь после корта
    Французы помнят. Немцы знают. Русский живёт справедливостью...

Страница 1 из 2 12 ПоследняяПоследняя

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •