Вчера Россия потеряла еще одну свою первую ракетку в олимпийском одиночном разряде – на сей раз в мужском. Вслед за третьей теннисисткой мира Светланой Кузнецовой покинул одиночную сетку и пятая ракетка планеты Николай Давыденко. Он проиграл французу Полю-Анри Матье (5:7, 3:6), после чего неожиданно заявил нашему спецкору о том, что выступать на Олимпиаде ему «приходится» и вообще «он здесь на отдыхе».
– Начал я нормально, – рассказал Николай на послематчевой пресс-конференции. – Играл по месту, брейканул. После этого я думал, что будут держать подачу и выиграю первый сет. Но я не попал пару первых подач. При этом Матье хорошо принимал. Сразу с приема француз старался забивать мячи. К сожалению, скорость первой подачи у меня была невысокая, а на второй он тут же рисковал. Находясь под таким давлением, я отдал преимущество. Он не давал мне разыгрывать мяч, прибиться к корту на чужой подаче тоже. Поражение особенно обидно тем, что погода во время игры была отличная, жаловаться абсолютно не на что.
– Получается, что такая игра Матье стала для вас неожиданностью? – после француза решил пойти в атаку на Давыденко и я.
– Я готовился, что он будет играть плотно. Но я собирался контролировать игру. Однако слабая скорость подачи не позволила мне это сделать. В итоге он все время атаковал сам, не давая мне развернуться.
– А что случилось с подачей?
– Не знаю. Мячи сильно потяжелели к вечеру от жары, может, в этом дело.
– Какие выводы на будущее вы сделаете из этой игры? Представим, что послезавтра вам снова выходить на тот же корт против того же соперника в тех же условиях. Что измените в своей игре или подготовке?
– Это не моя забота. Я здесь на отдыхе. Тренер потом будет что-то делать, стараться что-то во мне изменить, подсказывать другую тактику.
– Но что-то я не видел на трибунах вашего тренера и по совместительству брата Эдуарда.
– Потому что его здесь и нет. На Олимпиаду очень сложно получить аккредитацию, вот он и не приехал. Особенно после того, что произошло в Афинах.
– А что произошло?
– Обещали дать аккредитацию и не дали. В результате он всю ночь просидел в аккредитационном центре Олимпийской деревни.
– То есть обиду затаил?
– Я и сам после этого случая решил, что не буду больше играть на Олимпиаде. Но приходится. Потому что должен как спортсмен, профессиональный теннисист. И за страну я должен играть. При этом без разницы, есть обида или нет. А вот у брата, конечно… Хорошо, скажем так: я за него очень обижен.
– Дискомфортно вам здесь было без тренера?
– Меня поддерживал в Пекине Андрей Ольховский. Тренировал, разминал – можно сказать, заменил на этой неделе брата. И на трибуне меня сегодня поддерживал. Да не один – с Глебовым, массажистом нашим. Мне было очень приятно, потому что я знал, что в этот момент играют и другие наши теннисисты.
– Первые номера сборной покидают одиночный турнир. Накануне вылетела Кузнецова, теперь вот вы… Не находите в этом закономерность? Ведь ходят разговоры, что игроки первой десятки относятся к олимпийскому турниру с пренебрежением, сильно ради победы здесь не упираются…
– Выходит, что я и к «Мастерз серии» на прошлой неделе с пренебрежением отнесся, поскольку проиграл там во втором круге? Может, и к Уимблдону у меня пренебрежение, там ведь я вообще в первом круге уступил?!
– В понедельник мимо Турсунова пролетела птичка и, по его собственному выражению, «насвинячила на корте». Сегодня же у вас тоже был эпизод из серии теннис и животный мир. Что за зверь притаился на вашей стороне корта, которого потом отловил болл-бой?
– Какой-то огромный кузнечик. Очень страшный. Я бы его на месте того парня в руки не взял.
Газета "Советский Спорт" 13 августа 2008, №116(17598)
Ответить с цитированием
