«Невозможно установить, когда мельдоний попал в организм»
Профессор Первого МГМУ имени Сеченова Евгений Ачкасов

Беспрецедентный по своим масштабам скандал вокруг противоправного употребления мельдония, запрещенного к применению в спорте с 1 января 2016 года, в той или иной степени затронул интересы уже свыше 40 российских атлетов. Высшие спортивные руководители страны не скрывают, что количество положительных допинг-проб у наших атлетов будет только расти. Чтобы понять особенности воздействия мельдония на организм, а также прояснить текущее состояние дел в российском цехе спортивных врачей, «НИ» поговорили с заведующим кафедрой спортивной медицины и медицинской реабилитации Первого МГМУ имени Сеченова, доктором медицинских наук, профессором Евгением АЧКАСОВЫМ.

– Евгений Евгеньевич, так является ли допингом этот злосчастный мельдоний или все-таки нет?

– Я беседовал со многими специалистами, в том числе и с иностранными коллегами, но мне не удалось получить на руки исследование, доказывающее, что мельдоний улучшает спортивные показатели. Есть много данных, что вещество повышает толерантность к нагрузке у людей, имеющих кардиологические проблемы. Не надо путать это со спортивной работоспособностью. Еще год назад нужно было провести собственное исследование, чтобы представить его международному экспертному сообществу. Возможно, это стало бы основанием для исключения данного препарата из списка запрещенных. Однако ничего не потеряно и сейчас. Если удастся доказать, что мельдоний не влияет на рост спортивных показателей, появятся веские причины для его «реабилитации». Такие прецеденты уже имели место в 2010 году.

– Вы являетесь мастером спорта России по конькам. Как восприняли новость о положительной допинг-пробе Павла Кулижникова?

– Действительно, все связанное с конькобежным спортом не оставляет меня равнодушным. Мне очень больно и обидно за Павла, потому что он от природы очень одаренный спортсмен, обладает практически безукоризненной техникой. Возьмем антропометрические данные: строение тела Кулижникова идеально для конькобежца. На сегодняшний день Павел номер один в мире, у меня по-прежнему нет в этом никаких сомнений.

– Можно ли по концентрации мельдония в организме установить, когда именно он туда попал?

– Увы, нет. Этому аспекту просто никогда не уделяли внимания. Милдронат применялся в клинике и не рассматривался как препарат, изучающий спортивную работоспособность. А для обычных пациентов не столь важно, как долго он сохраняется в организме и какова скорость его выведения. Мельдоний – средство быстрого и короткого действия. Максимальная концентрация достигается в крови через один-два часа после приема. Через шесть–восемь часов уменьшается вдвое. А дальше – он может выводиться из организма в течение месяца, полугода и даже года. Иными словами, сегодня никто не скажет наверняка, когда вещество попало в организм: еще в декабре или уже в январе.

– Еще один насущный вопрос касается профессионализма спортивных врачей. Нынешний скандал ведь стал следствием и их ужасающей халатности, не так ли?

– Стоит признать: дефицит докторов такого профиля действительно существует. Спортивный врач – это особый врач. В спорте высших достижений нельзя работать с поверхностными знаниями. Важно ведь не просто наличие медиков в командах, а уровень их квалификации. Почему его часто не хватает? На мой взгляд, мы сейчас пожинаем плоды тех времен, когда наш спорт находился в упадке. В 1990-е мы потеряли множество хороших не только тренерских кадров, но и медицинских тоже. Многие из тех, кто работает сегодня со спортсменами, не имели возможности целенаправленно учиться, повышать квалификацию. Или приходили из других специальностей, перепрофилировались. Сейчас уровень внимания к спорту и физической культуре в России совсем другой, но спортивная медицина пока еще отстает.

– Что нужно сделать для того, чтобы наши медицинские вузы готовили высококлассных специалистов?

– Очень важно, чтобы врачи получали знания о своей будущей специальности со студенческой скамьи. У нас же студенты изучают хирургию, терапию, неврологию… А такой специальности, как спортивная медицина, в вузах, к сожалению, нет. То есть люди приходят в ординатуру и даже не знают, что могли бы и раньше обучиться на спортивного врача. Все шесть лет им об этом никто не рассказывал! Единственный вуз, где эта дисциплина решением ректора была введена еще на преддипломном этапе, – наш университет. Студенты изучают ее на шестом курсе. И могу сказать, что за последние пять лет количество ординаторов, выбравших в качестве специализации спортивную медицину, выросло в десять раз. Раньше было три человека, сейчас около 30. Жаль, что нашу инициативу больше никто пока не поддержал. И еще – есть такое понятие, как переподготовка кадров. Это можно только приветствовать. Но некоторые моменты меня, честно говоря, удивляют. Например, на спортивного врача может переучиться даже специалист с образованием стоматолога. Не очень-то представляю, как такой медик сможет справиться с проблемами. С другой стороны, налицо и положительная динамика роста профессионализма кадров. Видно, как сильно вырос уровень научных статей и конференций на эту тему, а главное – спортивной медициной интересуются все больше и больше молодых людей.

– Какие-то знания по антидопингу студенты сегодня получают?

– Конечно. Это обязательная составляющая программы. При этом считаю, с соответствующей информацией должны быть знакомы врачи всех специальностей. У нас этого нет. Возможно, в том числе и поэтому мы сталкиваемся с теми проблемами, которые возникли сегодня.

/ «НИ» за 24 Марта 2016 г. / Спорт. Оксана Тонкачеева