«Когда Сафин был в глубокой яме, он начинал работать»
Андрей Чесноков о тренерской деятельности, легендарном матче против Штиха и увлечении живописью
Знаменитый российский теннисист Андрей Чесноков рассказал «Газете.Ru», как он тренировал Марата Сафина и Елену Веснину, сумел отыграть девять матч-болов в полуфинальном матче Кубка Дэвиса и собрал коллекцию живописи.
Андрей Чесноков — удивительная личность. Один из лучших отечественных теннисистов всех времен, в отличие от своих бывших товарищей по сборной, сейчас находится в тени. Живет на два дома — в Москве и Париже, торгует живописью, иногда берется кого-то тренировать. Но самое главное — на все имеет свое собственное мнение и не боится его высказывать.
Корреспондент «Газеты.Ru» встретил Чеснокова на «Ролан Гаррос», на который тот приехал в качестве наставника Елены Весниной, и, конечно, не смог пройти мимо.
— Андрей, в свое время вы говорили, что не хотите быть тренером. Почему изменили мнение?
— Просто по натуре я человек независимый. Тренер же часто становится заложником амбиций родителей теннисиста или его агента. Случай Весниной особый, у нее золотой отец. Для дочери готов в лепешку разбиться, но в тренировочный процесс не вмешивается.
— Пару лет назад вы уже тренировали Лену, потом с ней расстались. Почему сейчас снова взялись ее опекать?
— Я хотел больше времени проводить с семьей, у меня младшему ребенку шесть лет. Вот и пришлось прекратить сотрудничество. Кроме того, были определенные претензии к работоспособности и волевым качествам Весниной. Но потом мы сели, обсудили все и решили еще раз попробовать.
Работаем вместе относительно недавно, какие-то выводы делать рано. Нужно время, чтобы понять: получится ли что-нибудь...
— В свое время вы тренировали и Марата Сафина.
— Мы работали вместе полтора месяца, потом он пригласил другого тренера. Агент Сафина Йон Цириак посчитал, что тот подходит лучше. Меня даже не предупредили, Марат просто уехал, и все. Я узнал об этом случайно, позвонил Сафину: «Правда?» – «Правда». «Что ж ты по-человечески не сказал, что уходишь?» – спрашиваю.
— Сафин был хорошим учеником?
— Когда Марат был в глубокой яме, он начинал работать. А стоило пойти светлой полосе, тренировки получались вполсилы. На занятия его приходилось затаскивать силком, зачастую используя непечатные выражения.
— Веснину вы пытаетесь мотивировать таким же образом?
— Боже упаси. С женщинами так действовать нельзя, здесь надо применять уговоры, ласку. Чем больше погладишь ее, тем больше она сделает.
— Видно, что вы находитесь в хорошей спортивной форме. Тренироваться продолжаете?
— Стараюсь проводить на корте по два-три часа в день. Вот уже двадцать с лишним лет являюсь членом TSP – Tennis club de Paris, это недалеко от «Ролан Гаррос». «Спаррингую» с Весниной без проблем. Правда, как-то вернулся после отдыха, встал на весы — без малого 100 килограммов. При том что боевой вес у меня никогда не превышал 85 кило!
Вот вам еще одно доказательство того, что нельзя есть все без разбору и забрасывать спорт. Пришлось срочно приводить себя в норму.
— Для большинства болельщиков ваша фамилия ассоциируется прежде всего с легендарным полуфиналом Кубка Дэвиса — 1995 против немца Михаэля Штиха. Не обидно, что вся богатейшая карьера свелась к одному поединку?
— Отношусь к этому спокойно. Я провел на своем веку немало красивых матчей, но телевидение в СССР теннис практически не показывало, и их никто не увидел. А матч со Штихом транслировался на всю страну. Не могу сказать, что та игра была моей лебединой песней. Наоборот, в первых двух проигранных партиях я нагромоздил страшное количество ошибок. Но тот решающий пятый сет не забуду никогда.
Взять его 14:12, отыграв по ходу девять матч-болов, — это все равно что пройти по канату, натянутому между двумя небоскребами.
Конца-краю не видно, а внизу-то пропасть. Если упал — до свидания. Психологически было очень сложно...
— Почему?
— Я чувствовал, что люди на трибунах ждут только победы. С одной стороны, их присутствие помогало. Но с другой — подавляло жутко.
— Тот матч просматриваете часто?
— Несколько лет назад его показывали в России по телевидению, и меня пригласили для комментария. Я сидел в студии и всю трансляцию переживал сам за себя. Даже сейчас по этим кадрам видно, как же мне там было сложно! Я боролся не только со Штихом, а еще и с публикой. Было понятно, что проигрыша мне не простят. Но, слава богу, я выиграл.
— Говорят, что Штих психологически так и не восстановился.
— Он сломался. Спустя несколько лет здесь же, на «Ролан Гаррос» я встретил его земляка, знаменитого Бориса Беккера. «Знаешь, — сказал он мне, — Михаэль больше не может играть. Его все преследует тень того поражения».
С тех пор я несколько раз встречал самого Штиха, и он каждый раз бросался ко мне с разговорами о том поединке. Как будто гложет человека...
— После той победы вам вручили орден Мужества. Он дает какие-то преференции?
— Бесплатный проезд в общественном транспорте. Я, кстати, из-за пробок на дорогах часто езжу на метро. Но этим правом никогда не пользуюсь, неудобно как-то... Что, у меня денег нет заплатить за проезд?
— Слышал, помимо тенниса вы серьезно играли и в шахматы.
— Интересовался ими, скажем так. Много читал об игре, о шахматистах, собирал марки более двадцати лет. У меня была большая коллекция – тысячи экземпляров. Но потом решил остановиться только на теннисных марках, а эти продал. Вот шахматист Анатолий Карпов — настоящий фанатик марок. Пару раз он показывал мне их — огромные застекленные стенды, развешанные на стенах. Шахматы, спорт вообще, Бельгия, Германия... Сумасшедшие масштабы, я так не могу.
— Ваше сегодняшнее увлечение живописью идет от марок?
— Это не увлечение, это бизнес. Я выступаю в качестве посредника: покупаю картины в Европе, потом продаю их в России. Там сейчас появилось много зажиточных любителей живописи. Слежу за новостями с аукционов – «Сотби», «Кристи», изучаю рынок.
Есть у меня и своя коллекция, картин 30: Муравьев, Серж Мако, Пожидаев, Удальцов, Сомов... Но это так, для души.
05.06.2014, 12:07 | Владимир Серов (Париж)