Эдуард Давыденко - «Бойцовские качества можно натренировать»
Эдуард Давыденко – о брате Николае и сыне Филиппе
Эдуард Давыденко – о проблемах со здоровьем брата Николая, своей академии и навёрстывании упущенной карьеры 22-летнего сына Филиппа.
Трёхкратный чемпион турнира «Банк Москвы Кубок Кремля» Николай Давыденко не выступает с «Ролан Гаррос», залечивая травму. Он приехал в российскую столицу поддержать племянника – участника квалификации Филиппа Давыденко. В эксклюзивном интервью «Чемпионату» тренер обоих теннисистов Эдуард Давыденко, брат Николая и отец Филиппа, рассказал о том, как переживает непростые времена экс-третья ракетка мира и как он сам пытается наверстать упущенную карьеру сына.
— Эдуард, как сейчас здоровье у Николая?
— Здоровье у него нормально, просто у него травма стопы постоянная. Из-за этого практически последние три года он играл без фитнеса. А без фитнеса сложно в теннисе. (Смеётся.)
— На «Ролан Гаррос» он говорил, что у него периодически «пропадает бензин». Вроде бы готов, но вдруг – бац, и запал кончается. С чем это связано?
— Только с травмами, конечно. Когда ты чувствуешь какую-то боль, ты можешь в каком-то матче поупираться, наесться обезболивающих таблеток, сыграть хорошо. Но весь турнир… Сыграл ты один матч, второй, а потом встаёшь на следующий день, и у тебя стопа так ноет, что ты вообще не можешь ходить. Он на завтрак идёт и хромает, а ему матч играть… Он наестся таблеток, этот матч сыграет, и уже стопа распухает так, что он уже вообще не может на эту ногу становиться. Ему приходится или останавливаться, или не двигаться. Приходилось себя щадить всё время. Последние три года – точно. Сложно.
— Но в целом со стороны ощущение, что быстрота у него не пропала.
— Не пропала, нет. С места он мог спокойно играть. Я практически все тренировки проводил с места. Ставил двух ребят, он играл разводку против двоих, а сам не двигался. Но теннис – это же другое. Надаль с Джоковичем не будут же тебя не двигать, в тебя всё время играть. Если какие-то теннисисты такого среднего уровня, за «полтинником», он может их проскочить за счёт опыта. Он станет их разводить, а они все зажимаются, в центр корта начинают в него играть, а он просто выигрывает матч, ничего не делая. А с серьёзными ребятами нужен полностью беговой теннис, мощный, на фитнес, удары в движении. Ему это всё сложнее даётся, потому что когда ты так долго не двигаешься, два-три хороших розыгрыша сделаешь и у тебя сразу появляется одышка. И потом ты чувствуешь, что ты в движениях немножко теряешь координацию, потому что всё время не двигался.
— Не задавили ли Николая эти постоянные вопросы на тему, ушёл ли он или не ушёл. А если уйдёт, то когда?
— Да нет. Ему всё равно. Мы проще ко всему относимся – это же жизнь. Ну, если не позволяет организм сыграть, то и не позволяет. А если позволяет, то позволяет. Это как работа – можешь делать своё дело, значит, можешь. А если не можешь, то что можно сделать? Здесь же не всё от тебя зависит. Желание-то побеждать есть. Теннис – игра интересная, когда ты начинаешь играть, то входишь в азарт. Но если ты чувствуешь боль там и там, то просто тебя чисто психологически приостанавливает страх травмы, ещё более серьёзной. И ты просто начинаешь себя щадить. Когда ты молодой и что-то болит, то думаешь: «А, ладно!» Обычно у молодых всё заживает быстро – неделю поболит и заживает. А у ребят профессиональных, когда ты чувствуешь, что уже хронические травмы, – месяц не проходит, другой не проходит, полгода не проходит, то тогда ты начинаешь себя щадить, думаешь только о том, чтобы не было ещё хуже.
— То, что Николай сейчас выпал из соревновательного графика, даёт вам какое-то преимущество с вашим сыном Филиппом, что вы больше уделяете ему времени?
— Да-да, конечно, сейчас я ему больше уделяю внимания. Я и академии уделяю больше внимания. У меня всё-таки теннисная академия в Германии. Конечно, у меня не так много российских ребят, потому что проблема в том, что наша академия была не так известна. Но у меня очень приличные теннисисты. Одна девочка выиграла юниорский «Ролан Гаррос», Анника Бек, вторая была в финале в прошлом году, Антония Лоттнер. То есть среди юниоров у меня одна из сильнейших академий в Германии. Не говоря уже о том, что почти вся сборная Германии тренируется у меня в академии. Та же Лисицки приезжала, и все остальные теннисисты. Просто не получалось как-то с российскими ребятами и девчонками, ведь у каждого есть свои тренеры, у каждого свой тур. Может быть, кто-то и решится. У меня большое число тренеров в академии – четыре-пять немцев, голландец, американец, англичанин, русский тренер есть, помимо меня. Проблем в тренировках нет. Но дело в том, что игрокам-профессионалам нужен постоянный тренер в туре, и, как правило, у каждого игрока есть свой тренер. Поэтому я не против, если кто-то из ребят приедет со своим тренером. Это не проблема. Но для малышей, конечно, проще. У нас самые лучшие условия. Потому что малышам надо учиться играть, юниорам – то же самое. Просто наша академия особо не известна. Многие узнают о ней только через какого-то теннисиста, что там есть школа. С девочками, конечно, проще. Мужской теннис – сложнее. Из-за того, что я всё-таки был много в туре с Колей, у меня не было времени на детей, чтобы уделять им особое внимание. Но я считаю, что годик-два хорошей подготовки и можно любого ребенка поднять очень высоко. Надо его просто правильно вести.
— Филиппу уже 22 года. Что можете сказать о развитии его карьеры?
— По большому счёту, я, конечно, карьеру сына вообще пропустил, потому что я был больше с Колей в туре, когда было нужно уже с ним находиться. Лет в 13-14 надо было с ним плотно работать, а меня с ним вообще не было. Я скажу, что начал с ним работать, только когда ему стало лет 19-20. Когда Коля заканчивал, а я с ним начинал. Ему сейчас сложнее немножко. Где-то временами он может хорошо сыграть, он начинает понимать, как играть. Но ему труднее, потому что он практически не играл турниров, матчей. Из-за этого почти нет опыта игры на счёт, хотя у него хорошая техника. Вроде, очень хорошая. На тренировках он играет вообще великолепно, но в матче важную роль играет психология. У него она практически отсутствует. Даже простой пример. Мы играли турнир в Штутгарте, он прошёл квал, неплохо играл – обыграл 100-го в мире, 100 какого-то, 200-го. Обыграл в основной сетке 80-го, и тут играет с 35-м. Зависает на три сета – равная игра, но то, что у Коли есть психология – выдавить любой матч, он где-то поломался на 3:4, на важных геймах, важных очках. У него этого ещё нет. Я считаю, что где-то ещё годик и он начнёт понимать, как надо выигрывать.
— Филипп часто в этом году проходил квалификацию. Допустим, на фьючерсе в Москве он далеко очень прошёл, победил известных теннисистов.
— Ну, это ж такой уровень, что за таким уровнем я даже не слежу. Я даже теннисистов-то этих не знаю. Я смотрю – он играет, а с кем, даже не вникаю. Я понимаю, что этот турнир, фьючерс – это несерьёзно, это на разминку теннисистам. Челленджер – это уже более ответственно. Коля сказал, что на фьючерсе можно просто упереться и, даже не умея играть в теннис, за счёт желания, обыграть.
— Вот эти бойцовские качества можно всё-таки натренировать? Или это даётся от природы, а дальше только шлифуется?
— Конечно, всё можно натренировать. Поэтому я и сказал, что его немножко упустил, потому что это всё тренируется именно в турнирах, когда тренер ездит вместе с игроком и мотивирует его во время матча, между матчами, подготавливается после матча и, конечно же, с ним вместе — к матчу. И эта психология, конечно, тренируется. И эти качества – умение выдавливать матчи, показать, что ты каждое очко можешь вытащить, – для этого нужно, конечно же, ездить. Коле было проще, я сразу с ним поехал и научил его это делать. Посмотрим, у меня ещё есть время научить его.
— Чтобы успокоить болельщиков – Николай не бросил тренироваться совсем?
— Нет. Он в своё удовольствие занимается. Посмотрим.
— Но какие-то цели, сроки возвращения ставятся при этом?
— Цели не ставим. Цель одна – быть здоровым.
Источник: "Чемпионат"
Даниил Сальников, 11 октября 2014 года, суббота. 17:00
